— Значит, правильно. Наблюдательная ты, Марфа, и умная, вот и поняла.
— Будет Вам, Ваша Милость, — махнула рукой Марфа. — Но если бы я Якова Дмитриевича увидела, догадалась бы, что он сын Дмитрия Александровича, раз он с батюшкой своим на одно лицо… Вот ведь судьба злодейка какая — Дмитрий Александрович брата своего Павла Александровича, посчитай, как сына воспитал, а потом уже его сына Сашеньку как своего. А собственный сыночек без родного батюшки вырос…
— Марфа, Яков, можно сказать, вообще без отца вырос. Когда ему было девять лет, Платон Павлович отвез его в Петербург, в пансион, который, как оказалось, Дмитрий Александрович оплачивал. И ни разу к нему потом не приехал, не написал даже…
— Видеть его не хотел, потому что жену свою не простил? Чего на жену-то пенять, что изменила, коли удержать ее не смог. Не вертихвостка ведь какая была, приличная женщина…
— Екатерина Владимировна Дмитрия Александровича любила, как и он ее. А Александр Николаевич не разрешил ему жениться на ней, как позже и Павлу Александровичу на Елизавете Алексеевне… Родственники ее так же как Елизавету Алексеевну помимо ее воли замуж выдали… А потом они с Дмитрием Александровичем встретились… и Яков родился…
— Ирод он ирод и есть! Это я про Его Сиятельство Александра Николаевича. Тогда ж, поди, тоже из-за погони за богатством жизнь сыну и его нареченной сломал. Бедной, видать, матушка Якова Дмитриевича ему показалась, недостойной…
— Так оно и было.
— А Штольману тому думать надо было, прежде чем жениться, где князь, и где он, тем более, что знал, что барышня Его Сиятельство любила… Она ведь до свадьбы ему самому в вечной любви не клялась, а затем полюбовника завела, потому что он с титулом был… Был бы муж с ней обходителен и любезен, да ласку проявлял, может, она бы в нем что хорошее увидела, а оттуда хоть симпатия появилась… А то он, поди, только и выговаривал, что облагодетельствовал ее, женившись на ней… А как Яков Дмитриевич родился, наверное, и вовсе ей житья не давал своими упреками…
— Кто его знает, но Якова своим сыном признал.
— А куда деваться было? Сколько господ детей жен от полюбовников признают и не сосчитать. И не такие господа, как тот Штольман, а те, кто и титулы, и состояния огромные имеют, которые потом дети наследуют, которых им жены в подоле принесли… У Штольмана жена сына все же от князя родила, а не от холопа, и не от арапа какого-нибудь… Я вот тут историю вспомнила, говорят, что правда. Князь один жену графа соблазнил, она и затяжелела. А граф тот не будь дураком, княгиню окрутил и ребенком наградил. Княжеский-то родной сынок даже графом не стал, так как наследник уже имелся, а графский князем родился…
— Марфа, ты это к чему рассказала?
— Да так, к слову пришлось про детей, что женами от полюбовников рождены… У Штольмана-то, чай, не миллионы были, чтоб жалеть, что они сыну жены от полюбовника достанутся. Поместьице, поди, какое-нибудь завалящее было, если вообще имелось.
— Усадьба была, где Яков вырос. Только отец ему ничего не оставил, ни копейки.
— Что ж, и так бывает. Господь ему судья. Зато Дмитрий Александрович, насколько я слышала, оставил ему квартиру в Петербурге. А она-то той Штольманской усадьбы, поди, подороже будет. Хоть, конечно, и не равняется дому Павла Александровича, а особняку князей на набережной и подавно.
— А ты в той квартире была?
— Нет, ни была. А в особняке была. Последний раз, когда в город ездила по своим надобностям, и Его Сиятельство попросил от Дмитрия Александровича привезти одну вещицу, которую он в своих комнатах оставил.
— В своих комнатах? У Павла Александровича что же комнаты в том особняке есть?
— Есть, гостиная и спальня, он же иногда и в особняке ночует. Но в его комнатах я не была, мне дворецкий сверток в прихожей отдал… Ваша Милость, когда я Вам про дом Павла Александровича рассказывала, Вы, чай, подумали, что я по нему без позволения шныряла, когда к Демьяну приезжала. Без позволения я бы никогда не осмелилась. До Маняши у Его Сиятельства другая приходящая прислуга была, тоже Матвея племянница, но она замуж вышла да к мужу переехала на другой конец города. Вот я недели две-три и помогала дом убирать. Его Сиятельство меня сам по комнатам провел. Сказал, чтоб не трогала его покои и стол с бумагами в кабинете — как это в усадьбе заведено, а в остальных комнатах чистоту наводила. Ну вот я и старалась.
— А что же из княжеского особняка никого не прислали?
— Так Дмитрий Александрович с Сашенькой тогда в городе жили, зима же была. У них-то особняк больше дома Павла Александровича. Когда они в столице, ежедневной работы прислуге хватает. Были бы в одном из имений, Павел Александрович, может, на время бы из особняка прислугу и взял. Только вот, насколько я поняла, он не очень-то тех слуг жалует.