Но оставив её вопрос с сухим ответом: “Как можно доверять чужакам?”, — он только удалился на следующую встречу.
Подумаешь, какой важный предприниматель.
То она целые дни проводила подле громовержца Тора, который явно был рад компании старой знакомой, за сердцем которой охотится уже очень, очень, оче-ень давно.
Ей было в самом деле приятно, однако, и до ужаса стыдно — внушать несчастному ложную надежду не хотелось.
То Хель вдохновенно рассказывала и показывала ей свои владения.
На самом деле, оказалось, что царица Хельхейма довольно милая женщина, чуть старше, самой Паллады.
То, вот как сейчас, за ней по пятам, словно хвостик или приставленный охранять (интересно от кого?) стражник, ходил Арес.
Милостивый Зевс, папочка, ну и зачем только?!
Бог Войны всё время был мрачнее тучи и то и дело корчил странные рожи.
Бесит.
Но Паллада решила не вдаваться в подробности.
Было достаточно одного его удушающего присутствия здесь. Прямо рядом с собой.
И чего это он к ним с дядюшкой затесался?
Дома проблем что ли мало?
У него же скоро свадьба!
Вот бы и сидел подле своей ненаглядной невестушки и сторожил её неземную красоту от зорких взглядов многотысячных почитателей — того и гляди уведут.
Будет потом горевать, несчастный!
Стоило бы посмеяться…
Но в животе, совсем наоборот, только неприятно что-то кольнуло, а потом вдобавок ещё и потянуло, будто весь её ужин сейчас же выйдет наружу.
Жаль лишь, что не на свадебное платье Афродиты, будь она не ладна!
— Решил присоединиться ко мне? — когда оппонент встал к ней лицом к лицу, спросила совсем ненавязчиво.
Так, чтобы не подумал, что она предлагает.
Пусть лучше идёт выбирать наряд для скорого пышного торжества.
— Ну, раз ты предлагаешь. — И растянул губы в довольной улыбке.
Подождите…
Она предлагала?!
— Я не предлагала! — Эмоциональнее, чем нужно было.
Вот идиотка!
— Ты можешь идти, я не задерживаю.
Хорошо. Хорошо. Это было уже спокойнее.
Взгляд стоящего напротив мужчины потемнел, хотя казалось, что в темноте ранней ночи этого нельзя было заметить.
Что ж, она всегда видела больше других.
На свою же бедовую голову.
— А что, если я не хочу уходить? — спросил тихо.
Видимо, пытался таким образом показать, что разговор их, в назидание каждому второму, менее спокойному, должен быть как можно меньше наполнен взрывами и огнём.
И правильно было бы это всё, конечно, да Паллада, в свою очередь, уже закипала от злости.
На себя, на него, на прошлое.
— Я не в силах тебе препятствовать. — Равнодушно пожала плечами.
Хочешь — уходи.
Хочешь — оставайся.
Только меня не затягивай в свои бредовые игры.
— Думаю, тогда лучше уйти мне.
Вот и правильно.
Так и надо:
Кинуть надменный взгляд, презрительно хмыкнуть, круто развернуться и уйти настолько же легко, как если бы она шагала по невесомым, перистым облакам.
Так же, как сделал однажды он.
— Нет! — Поймал за руку, дёрнул на себя, выровнял перед собой по стойке “смирно”, как какого-то нашкодившего солдата-мальчишку, и не позволил сдвинуться с места.
Ого, да кое-кто здесь злится?!
Просто чертовски разгневан.
— Нет? — Достаточно насмешливо.
И попыталась тут же вырваться из стальной хватки.
Его касания причиняют ей боль.