Его дочь — даже на смертном одре оставалась умнейшей богиней всей Греции.
Ей и половины этой жалкой минуты с лихвой хватило для того, чтобы произнести недлинное простое заклинание.
Поздно понял Царь Богов, чего возжелала сотворить Афина:
Перерождения.
Прокляла она свою и Ареса души на вечное скитание по Земле в поисках друг друга.
Гибким умом своим догадалась, что предназначение столкнёт их вновь.
Не успел остановить её Зевс.
Но успел обречь на смерть каждую из тысяч будущих их жизней, начиная безумную кровавую игру именно с сегодняшнего их последнего вздоха.
С этой самой секунды и началось их наказание.
Началась горькая их вечность…
========== Глава 2. “Единение”. ==========
Комментарий к Глава 2. “Единение”.
Итак, для справки напоминаю, что главными героями фанфика всё также являются Драко и Гермиона, точнее, те люди, кем они являлись до того, как стали хорошо знакомыми всем нам Малфоем и Грейнджер. Так что преждевременно пугаться того, что здесь не фигурируют привычные имена, не стоит. Прочтя эту историю, по ходу повествования, вы найдёте намёки на нужных нам героев. Приятного чтения.)
А также хочу поздравить всех моих дорогих читателей с Днём Всех Влюблённых.
Любите и будьте любимыми❤
Я буду любить тебя, пока смерть не разлучит нас, а тогда мы соединимся навеки.
Дилан Томас.
Гермиона бесстыдно задирает подол старого холщового платья выше середины бёдер, опускается на колени, огрубевшая кожа которых снова начинает покрываться красным пятнами, чопорно пихает старую, местами дырявую, тряпку в ведро с холодной водой, обжигая когда-то нежные руки о разбавленную в воде щёлочь, и начинает драить полы в темноте пустынных коридоров.
Она занимается самой низкой и грязной работой: каждый день моет полы и посуду, выкидывает кухонные помои и кормит скот, собственноручно таская тяжёлые вёдра с овсом для лошадей и отходами с господского стола для свиней.
Когда не занята хозяйством, она прислуживает девушкам из гарема, которые и не замечают ее, не удостаивают даже взглядом, пока она подносит им еду и убирает их постели.
Они ведь даже не подозревают, что за видом никчёмной замарашки, со спутанными обломанными секущимися сальными волосами, с потускневшим взглядом тёмно-янтарных глаз, которые перестали по особому выделятся на испачканном в каминной зале лице, и такой болезненно худой, потому что питается одним чёрствым хлебом и водой, скрывается та, что когда-то являлась царевной Спарты.
Но Гермионе на всё это плевать.
Она хочет в это верить.
Потому что иногда, совсем редко, внутри у неё что-то болезненно ёкает и сжимается при виде золотых диадем, украшенных драгоценными камнями, тяжёлых ожерелий, с которых свисают тонкие серебряные нити, обвитые вокруг бриллиантов, и тонких ручных и ножных браслетов, которые сверкают на свету, привлекая к себе немало внимания, и нежат загорелую кожу наложниц, хохочущих над своими же шутками.
Глупые девчонки довольны своим положением и новым молодым господином, которому можно родить сыновей и получить все, о чем мечтают их простые женские сердца.
После этого Гермиона медленно всматривается в собственное отражение в небольшом, даже меньше, чем её сухая ладонь, осколке зеркала, которое зачем-то однажды подобрала среди мусора.
Когда-то, всего лишь полгода назад, об её красоте, унаследованной от своей небезызвестной матери, Елены, ходили легенды:
Она была солнцем своей страны, дочерью великого царя и воина, Менелая.
Разбила немало мужских сердец царевичей, героев и воинов, что предлагали ей свою руку и сердце, постоянно получая отказ, ведь она была обещана Неоптолему.
Теперь же она не узнаёт прежней себя и с каждым днём всё больше замечает, как когда-то янтарные глаза, привлекавшие к себе кучу внимания, со временем всё больше темнеют.
То ли от того, что она почти не видит света. То ли от того, что мысли её полнятся лишь чернотой и местью.