Я глубоко вздохнула и постучала.
Сердце оборвалось. Вот сейчас. Сейчас. Сейчас. Это было за гранью понимания и на периферии сознания. Реальность и ирреальность. Сон и явь…
— Войдите, — сердце сжалось. Такой родной и такой далекий голос. Уж никогда бы не подумала, что услышу этот манящий голос своими ушами. Так буднично, устало.
Я осторожно открыла дверь и переступила порог.
Ничего необычного. Обыкновенная останкинская гримерка. Зеркало, раковина, пара стульев, вешалка. Хотя чему я удивляюсь — время такое, что все равны. Хоть Звезда всесоюзного масштаба, хоть токарь третьего разряда. Излишества — это все для проклятых капиталистов. А у нас, в стране советов, отличаться не принято.
— Вы что-то хотели? — усталые глаза. Усталый голос. Он сидит вполоборота у гримировального столика. Ловлю его взгляд через зеркало.
— Да. Я из «Телерадиовещания». Мой начальник вчера с Вами договорился об интервью, — я всеми силами пыталась скрыть предательскую дрожь.
— А… да… — растеряно ответил он, — Проходите.
Я прошла, но осталась стоять.
— Присаживайтесь пожалуйста, — и он жестом указал на стул напротив. Он мне сейчас напоминал мудрого Каа. Я же чувствовала себя безвольным бандерлогом. Одного взгляда этих синих глаз хватило, чтобы я перестала осознавать себя, свою легенду и свою задачу, — Начнём?
— Конечно, — слишком бодро отозвалась я и достала из сумки блокнот и ручку, походу сетуя на то, как тяжело жилось без диктофонов журналистам в прошлом веке, — Итак, первый вопрос…
Однако задать его я не успела. Мой собеседник побледнел, по лицу и телу прошёл спазм, костяшки пальцев побелели и он впился пальцами в столешницу.
Я испугалась.
— С Вами все в порядке? Может врача вызвать?
— Нет, нет. Все в порядке, — еле слышно прошептал он, — голова… сейчас пройдёт…
Прошло несколько минут. Боль не уходила, а я начинала паниковать.
— Простите, — он поднял на меня затуманенные глаза, — это может показаться нереальным, но я могу Вам помочь, облегчить боль. Ну, если, конечно, Вы мне доверитесь.
Он смотрел на меня глазами полными боли, взвешивая «за» и «против».
— Я готов, — спустя несколько секунд, показавшиеся мне вечностью, ответил он.
Я встала позади него, попросила закрыть глаза и запустила пальцы в его русые волосы. На самом деле для снятия боли не нужен физический контакт, но я просто не могла удержаться. И так события начали развиваться не совсем так, как мы планировали с Виктором.
Я вытягивала и отрывала нити боли. Я знала причину, но сама уничтожить ее не могла. Поэтому я купировала симптомы. Вообще снятие боли — это самое простое, чему учат шаманы междуречья на своём ускоренном курсе «Я против себя».
Спустя несколько минут спазм ушёл. Объект открыл глаза и посмотрел на меня. Я рефлекторно отдернула руки и отступила на шаг назад. Спохватившись, я смутилась и пошла мыть руки, сбрасывая с них обрывки негатива.
Я чувствовала движение воздуха за моей спиной. Холодок пробежал по позвоночнику и тут же я почувствовала его руки на своих плечах.
— Вы себе даже не представляете, как я Вам благодарен! Я чувствую, будто заново родился! И ведь я даже не знаю Вашего имени.
— Вера, — ответила я и повернулась к нему.
— Так зовут мою бывшую жену, — усмехнулся он.
— Я знаю, — ответила я смотря прямо в глаза. Это было опасно. Я тонула в синеве.
— Скажите, что я могу для Вас сделать? — он взял мою руку в свои ладони и, не отводя глаз, еле ощутимо, коснулся ее своими губами. Это был сигнал.