Камин взвился зеленым огнем, и в нём появилась голова.
— Амос.
— Профессор Спраут!
— Оставь, Амос, — поморщилась женщина. — Мы были однокурсниками, хоть и с разных факультетов.
— Прости, — засмеялся мужчина, — Седрик только о тебе и говорил первые курсы. Да и звание профессора тебе весьма подходит!
— Амос, у меня к тебе просьба, — Спраут замялась. — Во имя нашей дружбы, о которой, надеюсь, ты не забыл.
— Всё что угодно!
— Боюсь, дело деликатное, даже щепетильное.
— Уже интересно. Может, войдёшь? Такие вопросы лучше решать с глазу на глаз.
— Если разрешаешь.
Фыркнув, камин выплюнул на ковер декана Хаффлпаффа. Амос Диггори, отец одного из её самых талантливых студентов, встречал её за столом, сразу налив чашку чая и указав на кресло.
— Что за проблема?
— Один из моих подопечных студентов — сирота. Его приют закрывают.
— И?
— Их выживают оттуда. Кто-то захотел территорию, на которой стоит приют. И действует грязно.
— Как именно действуют?
— Ох-х-х… Запугивание, постоянные комиссии, перебои с поставками… Ничем не гнушаются. И да, Амос, рукоприкладство тоже было. После первого же инцидента подопечные приюта стали ходить группами. Летом они жили как в осаде.
— Это всё печально, конечно, но что ты хочешь от меня, Помона? Я сотрудник Отдела по контролю магических популяций, а не Отдел Правопорядка, пойми! Как я могу это разрешить? И плюс, даже если бы я состоял в рядах нашего доблестного Аврората, это дела магглов! Не магов.
— Амос, я в курсе этого. Но пойми, мальчику нужна помощь, — женщина замолчала, рассматривая круги в чашке с чаем. — Амос, ты когда-нибудь пытался спонтанно колдовать?
— Прости?
— Специально вызвать у себя спонтанный выброс после того, как пошёл в Хогвартс?
— Помона, ты же знаешь, что после первого курса дети способны на такое максимум при очень большом потрясении или напряжении…
— А он проделывал это, Амос. И не раз. Чтобы отпугнуть недругов, он устраивал засады и провоцировал сильные ветры, заставлял предметы левитировать, делал спонтанные сглазы… Вчера я отвела мальчика в Больничное крыло. Поппи была в ужасе от его состояния.
— Я понял. Он не отступится и погубит своё блестящее будущее, превратившись в сквиба. Да, Помона, я тоже знаю эти слухи, и тоже знаю, что выбросами детям не стоит злоупотреблять. Особенно в сознательном возрасте. Что требуется от меня?
— Поговори с сострадательными ребятами в Аврорате. Может, они смогут приструнить нечистых на руку дельцов?
— Я постараюсь. Обещаю.
Дверь в учительскую распахнулась, впуская Северуса Снейпа. Тот залетел внутрь, с трудом скрывая раздражение.
— Северус… Это напоминает дежавю…
Палочка сама собой оказалась в руке мужчины, а сам он за ближайшим креслом. По учительской поплыл смех.
— Расслабься, Северус. Это всего лишь я.
— Профессор Спраут? — женщина приветственно махнула бокалом. — Действительно, deja vu… В честь чего на этот раз? Кто же вас так потряс?
— Всё тот же, всё там же…
— Тафнел? — поморщившись, мужчина придвинул поближе к камину кресло и устроился напротив. — После распределения, к результатам которого он приложил руку, больше ничего выдающегося вроде бы не творил. Меня же в последнее время он поражает только ужасными результатами. А ещё расхлябанностью и несобранностью.
— У него уважительная причина, Северус. Весьма.
— И?
— Под Непреложный Обет. Я не хочу, чтобы эта информация ушла дальше.
— Давайте, — на изумленный взгляд мужчина только фыркнул: — Вы всерьез думаете, что мне всё равно на ученика, который подаёт надежды стать приличным зельеваром? И, кстати, эти слова тоже под обет.
— Договорились…
Руки коллег уже начали переплетать золотистые нити клятвы…
— Дела… — было уже за полночь, а Спраут и Снейп всё ещё сидели у камина, молча распивая огневиски. — За что боролись, Помона? Верно?
— Не совсем, — вторая пустая бутылка покатилась по полу, звеня гранями. — Мы боролись за безопасность.
— Да. А в мирное время вон оно как. Тоже люди страдают. Дети.