Мимо то и дело шастали любопытные наложницы, чьи блестящие красивые глазки всякий раз изображали изумление.
— Давай хотя бы с тобой не будем обсуждать это? — устало попросила Гермиона, которую начинали раздражать разговоры о ее псевдо отношениях со Снейпом.
— Хорошо-хорошо, — Неферуре потянула Гермиону во дворец и увела ее к себе в комнату.
— Как ты думаешь? Какой наряд параднее? С красным или белым поясом?
Гермиона сделала задумчивый вид: ей казалось, что разницы особой и нет, но предпочтение она отдала красному. После началась очередь париков. Их оказалось порядка дюжины: закрученные, выпрямленные, заплетённые в косички, черные, коричневые, толстые косы, мелкие, дреды… Гермиона указала на локоны и прикоснулась к грубому колючему волосу. Даже каучук мягче, решила Гермиона и внезапно ее осенила идея. Что будет, если она расчешет этот некрасивый парик? Быть может, гребень сумеет придать ему респектабельный вид?
С черной «мочалкой» она помчалась к себе, собираясь схватить гребень и довести до идеальной укладки соломенные космы. Но не тут тот было. Трансфигурированной расчески под подушкой, где был ее тайник, не оказалось. Волшебница посмотрела под кровать, но и там — пустота. Тогда она метнулась к столешнице: наверняка забегалась и опрометчиво запрятала под пояса.
Сжав тонкими пальцами ткань, жрица резко стянула ее со стола и бросила на пол. Пустота.
Девушка побледнела. Догнавшая ее Неферуре, не привыкшая бегать от рождения, пыталась перевести дыхание, а в ее красивых глазах читался вопрос.
— Я хотела привести их в порядок… Знаешь, кажется, моё средство уже закончилось.
Египтянка мило кивнула. Бывает и не такое. Гермиона позвала Фину.
Спустя пять минут служанка была близка в своем поведении к домовым эльфам. Будь у нее такие же длинные уши, то прижались бы к голове.
— Я не брала ничего, — тихо проговорила девушка, — Я никогда бы не осмелилась взять что-то без спроса…
Её голова поникла, плечи ссутулились, словно готовясь к избиению плетью, а радость в глазах сменилась страхом. Как поступить в подобном случае, Гермиона не знала. В ней взыграла та самая жалость, испытываемая к эльфам и всем другим беззащитным существам. Едва ли Снейп набрал слуг, которые склонны к воровству.
Наступил вечер, но холоднее от этого не стало. Земля продолжала отдавать своё тепло. В ожидании профессора, Гермиона вышла на террасу подышать свежим воздухом. Выходили первые звезды, заливая своим сиянием небо.
— Мисс Грейнджер? — обеспокоенный голос вывел девушку из забытья.
— Жрец, — с наигранной нежностью зашептала Гермиона на египетском.
— У вас неплохо получается, — голос приближался, в то время как шагов и вовсе не было слышно.
— У вас тоже, — улыбнулась Гермиона, — полагаю, сейчас нам незачем играть.
— Вы правы, сейчас здесь никого. Итак, о празднике… — он замолчал, увидев лезущую не в свое дело молодую женщину, чуть старше Гермионы.
— Рахта? Ты что-то забыла? — Снейп был категоричен в выборе тона. Наложница вздрогнула и хлопнув глазами, качнула головой.
— Я гуляю, жрец, — мурлыкнула она и облизала губы. Сложно не заметить, какой смысл вложен в этот призыв. Гермиона отвернулась, не желая быть свидетельницей чего бы то ни было.
— Так погуляй где-нибудь в другом месте, — отстранено посоветовал Снейп, подходя к бывшей ученице.
— Гермиона, солнышко*, идем. Я покажу тебе удивительный сад фараона, — протянул Снейп, предлагая ей свою руку. Гермиона позволила себя повести, чувствуя затылком ревнивый прожигающий взгляд.
— По-моему, вы ей нравитесь, — как бы невзначай сказала она, рассматривая красивые листья акации. Они напоминали рой маленьких зеленых бабочек.
— Это не должно вас волновать. Итак, вернемся к сути праздника. Он длится несколько недель и посвящается Амону, когда разливается Нил, — Снейп отвел от них свисающую ветку и пропустил спутницу, — Они верят, что Бог со своей семьёй сходит к нам благославить фараона и всех его людей на счастливую жизнь, хороший урожай и все прелести этого мира.
— И народ сможет поклониться и помолиться богам, верно?
— Верно. Ваша задача: просто повторять за мной то, что я скажу. В этом ничего сложного нет: сыпать песок, размахивать зонтами и опахалами, как последний кретин, и да, желательно бурчать себе под нос что-нибудь на английском, растягивать звуки, чтобы атмосфера наполнилась мистикой и так далее, — Серьёзнее всякого лектора проговорил мужчина.