Они неслись вперёд, падали, поднимались и снова бежали. Из одного из отсеков раздавались истошные крики и какое-то странное шипение, от которого даже у самых крепких по коже пробегал холодок. Шенг свернул в сторону, но поздно — сперва оттуда побежали, толкая и давя друг друга, обезумевшие от ужаса люди, а потом показалось нечто. Быстрые чёрно-фиолетовые тени мелькали по полу, по стенам и потолку, что-то то ли невидимое, то ли такое быстрое, что невозможно заметить невооружённым глазом, металось среди бегущих людей, убивая их одного за другим. Некоторые падали разрубленные напополам, с рассечёнными черепами, отрубленными конечностями или вспоротыми животами, некоторых существа, на которых не получалось сфокусировать взгляд, утаскивали обратно в отсек. Коридор наполнился отчаянными воплями матросов, но почему-то в этом невообразимом шуме был отчётливо слышен влажный звук, с которым твари варпа раз за разом рассекали человеческую плоть.
Шенг помедлил, не в силах оторваться от этого жуткого, но завораживающего зрелища, инстинкты, призывающие убираться отсюда как можно дальше и как можно скорее, отчего-то замолчали. Ему казалось, что быстрые тени уже скоро придут за ним, и нет смысла уклоняться… Но Роза изо всех сил потянула его за ремень и оттащила назад и вбок, к повороту. Наваждение рассеялось, и они снова бежали в поисках хотя бы относительно безопасного места.
***
Кошмар начался внезапно. Вихри варп-шторма закрутили “Золотой Вестник”, на гололитическом экране, показывающем общую схему всех уровней и палуб, то и дело вспыхивали красным крупные обрасти.
Волны Имматериума бились о поле Геллера, бросая корабль из стороны в сторону. От одного из таких мощных ударов Эрик чуть было не слетел с командного трона, удержался только благодаря железной хватке аугментических рук, которыми по привычке цеплялся за подлокотники. Некоторым офицерам повезло меньше, пятеро ударились об аппаратуру и переборки, получили переломы и сильные ушибы. Вейл влетел спиной в кресло Энии Инк, и та от резкого толчка ударилась лицом о приборную панель. Оператор бортовых орудий поднялась не сразу. Её лицо было изрезано осколками стекла, из носа обильно текла кровь — зато глаза, к счастью, уцелели. Первый помощник же отскочил от кресла и растянулся на полу, но быстро встал, поднял свой планшет и заспешил к командному трону.
— Шестая и седьмая технические и вторая орудийная палубы правого борта разгерметизированы, капитан.
Вейл, как всегда, старался говорить спокойно, без лишних эмоций, даже сейчас, когда “Золотой Вестник” грозил развалиться на части прямо в варпе.
— Пожары в тринадцатом, четырнадцатом и пятнадцатом отсеках восьмой технической палубы, в третьем кормовом отсеке, в десятом отсеке первой орудийной палубы левого борта, есть риск детонации боезапаса…
— Разгерметизировать десятый орудийный отсек, немедленно.
— Есть, капитан.
Все оставшиеся там члены экипажа погибнут, но в случае взрыва погибнет намного больше, и корабль получит критические повреждения.
Обширные повреждения корпуса. Утечка плазмы в двадцатом кормовом отсеке. Отказ систем жизнеобеспечения на четвёртой технической палубе. Снова погибшие в восьмом отсеке… Эрик даже не смотрел на гололитический экран, просто слушал, и в его воображении возникала картина описанных разрушений. Корабль трещал по швам, но ещё жил. Ещё были шансы выбраться из варп-шторма, вернуться на правильный курс и пройти через Пасть. Конечно, потом потребуется основательный ремонт, но для него у Эрика были средства.
А затем “Золотой Вестник” ещё раз особенно резко вздрогнул, и поменялось всё. Свет сделался каким-то странным, неестественным, окрашивающим всё вокруг в безумные, невозможные цвета, от которых рябило в глазах, и моментально начинала кружиться голова. С тихим шипением отключилось несколько приборных панелей. Воздух вдруг сделался густым, словно ватным, и от него горчило на языке.
Молодой офицер вдруг истошно завопил, вскочив со своего места и стал в панике метаться по мостику, но его голос то казался оглушительным, невозможной для человека громкости, то пропадал вовсе, и тогда казалось, что несчастный только беззвучно открывает рот, как выброшенная на берег рыба. Кто-то пытался удержать его и успокоить — но без толку. А через пару минут офицер рухнул на пол и забился в конвульсиях, хватаясь обеими руками за лицо, и между пальцев у него струилась кровь. То ли она сама по себе текла из глаз, то ли он выдавил их себе.
Ещё через несколько мгновений командная частота взорвалась шквалом сообщений.