В реальном пространстве Эрик вздохнул с облегчением. Конечно, корабль надо будет как-нибудь переосвятить — а это дело дорогое и долгое. Пока что нужно было просто залатать повреждения и искать способ вернуться к относительно безопасному проходу Пасти. Какую бы неприязнь ни питал капитан к варп-переходам, другого выхода просто не было.
Выпрямившись на командном троне и стараясь не замечать наскоро залитую синтеплотью рану, Эрик раздавал указания своим подчинённым. Доложить о состоянии корабля, доложить о потерях среди экипажа, доложить о том и об этом…
Новости хорошими было не назвать, но всё же они оказались лучше, чем Эрик опасался. При экстренном выходе из варпа ещё сильнее пострадал корпус, оказались повреждены двигательные системы, а стабильность поля Геллера корабельный магос всё ещё не мог гарантировать. Но плазменное ядро реактора и ядро варп-двигателя уцелели, так что прямо сейчас не было риска, что “Золотой Вестник” вдруг взорвется. Другое дело, что при попытке снова прыгнуть в варп он мог просто развалиться. И всё же они не застряли в пустоте насовсем, все повреждения оказались либо устранимы вне верфи, либо их можно было довести до состояния, в котором были бы хорошие шансы до верфи дотянуть. Ремонт предстоял долгий и сложный, но механикум могли справиться своими силами. И к тому же, корабль шёл по единственному проходу в пространство Коронус, и хоть и отклонился от курса, основной путь был ещё близко, сигнал бедствия мог кто-нибудь уловить.
Хуже было с экипажем. Потери составили более шестидесяти процентов, точную цифру выяснить пока не представлялось возможным. Палубы буквально опустели и погрузились в непривычную тишину. В иллюминаторах теперь было жуткое зрелище. Тела погибших обычно отдавали пустоте — просто выбрасывали в воздушный шлюз, но сейчас их оказалось слишком много. Поблизости не было массивных космических объектов, и тела кружили вокруг корабля, словно спутники вокруг планеты, никакое другое притяжение не могло убрать их прочь. И редко удавалось посмотреть в окно и не увидеть там очередное побледеневшее лицо мертвеца. При других обстоятельствах Эрик приказал бы поднять щиты и прекратить это неприятное соседство, но теперь перегружать из-за ерунды системы “Золотого Вестника” не стоило. Приходилось терпеть.
Впрочем, всё это было сущей мелочью по сравнению с главным: как только корабль вышел из варпа, ирреальный кошмар закончился. Резко и сразу, как будто ничего и не было. Даже часть матросов, поддавшихся безумию, пришла в себя. Ничто больше не скреблось в тёмных углах, не мелькали в коридорах смертоносные тени, не слышались потусторонние голоса, не выступали из стен демонические лица, когти и щупальца… Так спокойно, что даже не верилось. Но Эрик очень хотел поверить, что ему наконец повезло. Он проверял всё, но надеялся на лучшее и благодарил Императора за чудесное спасение.
***
На корабле теперь стало пусто, тихо и гулко. После клацанья когтей, рёва, завываний и шелестящего шёпота, что был страшнее рыка, тишина казалась оглушительной. Ещё недавно стенка была отвратительно влажной и склизкой, а вонь от неё шла такая, что кого-то из парней стошнило — и вдруг на её месте оказался самый обычный металл, шершавый от ржавчины и нагретый теплом человеческих тел.
Шенг и остатки его банды прятались в узких проходах технических коммуникаций, забились в тихую и тёмную щель в том месте, которое показалось им наиболее спокойным. У них не было еды и воды, но терпеть голод и жажду было лучше, чем попасться наводнившим корабль демонам. Сюда же никто так и не сунулся, только одна из стенок покрывалась мерзкой слизью — это тоже ещё можно было переносить. Потом “Золотой Вестник” дрогнул и как будто сжался от удара, переборки прогнулись, и троих раздавило вдруг вдавившейся внутрь металлической конструкцией, так что остальным пришлось сидеть рядом с трупами, а значит, скоро потребовалось бы менять убежище.
Но безумие на корабле прекратилось. Дыхание матросов в душном закутке сделалось шумным и гулким, где-то просачивалась вода, и звук падения капель порождал эхо. Кто-то изменил положение, вытягивая затёкшие ноги, и казалось, что это в грузовом отсеке ворочают огромные мешки. Шенг кашлянул — звук снова отразился эхом.
— Вы… выбираемся? — спросила Роза, в первый момент вздрогнув от звука собственного голоса. Она покосилась на застывшее, уже распухшее и посиневшее лицо с выпученными глазами, так и застрявшее между переборками неподалёку от неё. Стремление девушки поскорее убраться отсюда трудно было не понять.
— Заткнись, — одёрнул её главарь. — Выждать надо.
Они и выждали — ещё пару часов в тишине, нарушаемой только падением капель и их собственным дыханием. А потом раздался сигнал начала смены. Самый обычный, стандартный, он гудел на притихших палубах, как будто ничего и не случалось. Обычно под этот гудок матросы плелись на работы, и его мало кто любил, но теперь он показался таким родным и долгожданным. Среди разверзшегося вокруг кошмара хочется цепляться за любые нормальные и привычные вещи. Шенг поднялся и зашагал к узкому техническому люку, через которые они сюда и пролезли.
В коридорах царила разруха. Двери выломаны, на полу, стенах и потолке вмятины, кое-где металл разорван и перекручен. Ящики разломаны и опустошены, лампы штатного освещения разбиты, кое-где пострадали и аварийные, техника превращена в груды металлолома. Некоторые двери были герметично закрыты — наверняка за ними был вакуум. Повсюду было холодно и душно, поскольку системы жизнеобеспечения работали с минимальным расходом энергии. Но хуже были разбросанные повсюду тела. Разорванные на куски, выпотрошенные, обезглавленные, с отсечёнными конечностями, наполовину сожранные, изломанные и перекрученные в немыслимых позах. На одних лицах застыли гримасы животного ужаса, на других — невероятного извращённого наслаждения. Некоторые раздулись, как от какой-то страшной болезни, некоторые мутировали до неузнаваемости. И выживших, всех, кроме ремонтных команд, отправили таскать эти тела к воздушным шлюзам. Шенг и его банда тоже таскали и таскали, бесконечно, пока не падали от усталости. Только к больным и мутантам они не прикасались: с помощью стабберного пистолета всегда можно объяснить другим бригадам, что лучше им заниматься такой гадостью.