— Белла, у тебя в принципе туговато с восприятием. К тому же ты была в обмороке, — произнес Эдвард с материнской нежностью.
Пока медсестра ходила мне за грелкой, я чувствовала себя очень глупо.
— Ты прав, — произнесла я.
— Я очень часто бываю прав, — совершенно не удивился он. — В чём на сей раз?
— Не надо было идти на биологию, — с досадой пробормотала я. — По-идиотски вышло.
Эдвард сел рядом со мной на стул:
— Когда я увидел, как Тайлер тебя тащит, подумал, он идет закапывать твой труп. Думал, прикончу его.
Мне стало не по себе от того, как непринужденно он сказал это. И я поняла, что Эдвард сейчас не лгал. Лицо его хранило свою обычную невозмутимость.
— З-зачем? — тихо поинтересовалась я.
— Чтобы отомстить. Я мелочен.
— Тайлер очень испугался за меня, — вспомнила я. — Мне даже стыдно.
— Да, и он меня ненавидит.
— Ты не можешь этого знать.
— Мы говорили о предсказуемых людях, помнишь? Так вот Тайлер для меня очень предсказуем.
— А откуда ты нас увидел?
— Сидел в машине, слушал музыку, — сощурился Эдвард, проницательно глядя на меня.
— Похоже, тебе лучше, — сказала медсестра, заглядывая ко мне. — А у нас тут пополнение. Похоже, ты не одна такая, Белла.
Я решила встать и сказала медсестре:
— Спасибо, мне гораздо лучше, я тогда пойду…
Майк привел в кабинет Ли Стивенса, с которым сидел на биологии. Пыхтя, он собирался усадить сильно побледневшего парня на кушетку.
— Чёрт… — я поморщилась, — кровью пахнет. Мне опять может стать плохо, я пойду.
И поспешила выйти в приемную.
— Что ты сказала?
Я обернулась на Эдварда.
— Пахнет кровью, мне могло…
— Да-да. Но люди не чувствуют запах крови.
— Ерунда, я чувствую, — поморщилась я. — Похоже на сильно разогретую медь — такой солоноватый запах. Обычно он мне даже нравится, но мне и правда следовало перекусить перед занятием. Наверняка, ему уже укололи палец, и крови много получилось. Чёрт, у меня руки слабеют… Выйдем на улицу, ладно? В чём дело?
Эдвард смотрел на меня, хмурясь.
— Только мне кажется, я тебя понимаю, и ты что-нибудь выкидываешь.
— То есть? — я поспешно выкатилась на свежий воздух.
— Ничего. Не важно, — сказал он. — У тебя занятие по физкультуре, но ты туда не пойдешь, потому что плохо себя чувствуешь. Просто… делай вид, что тебе нехорошо, остальное предоставь мне.
И втащил меня обратно в медпункт. Он убедил миссис Коуп подписать мне освобождение и вызвался проводить до дома. Я плохо соображала и почти не понимала, что происходит. В том же коридоре я увидела Майка. Он порой удивленно переводил взгляд с меня на Эдварда, но я только руками развела. Я понятия не имела, что ему сказать. Мне самой было странно, что Каллен так подобрел.
Точнее, не подобрел. Стал подбираться ко мне ближе. Единожды он посмотрел на меня, как на человека, — это было на автостоянке, когда я спросила его: «Взгляни на меня и скажи, что ты видишь». Всё остальное время он прикидывался за исключением редких моментов. Эти маски раздражали меня, мимика подростка ему не шла. В том числе это неуместно выглядело, когда он гадко вел себя с Тайлером.
«Пусть ведет себя, как хочет. Потом он посвятит меня в тайну».
Я поймала на себе взгляд Эдварда. Он смотрел на меня слегка опечалено, словно мог знать, о чём я думаю.
— Ты так внятно мне и не объяснила одной вещи, — получив на руки справку об освобождении, Эдвард шел со мной по автостоянке. — Почему, конкретно, ты так вцепилась в то… кто такие Каллены?
— Всё началось с интуитивного понимания, что с вами что-то не так. В глаза бросалось. Стало любопытно. Потом я узнала об исчезновениях людей, еще и ты вёл себя странно… А потом ты спас мне жизнь, и всё изменилось. Эдвард, для тебя это элементарно и обыденно, но всю свою жизнь я просто существовала и постоянно мечтала быть чем-то значимым в собственных глазах. Допустим, так выйдет, и я умру. Что я после себя оставлю миру, кроме слез своих родных?
— Ты уверена, что миру есть до этого дело?
— Нет. Но меня это не волнует. Разум и способность творить даны человеку не просто так.
— Тебе не приходило в голову, что разум — суррогат, данный нам эволюцией случайно? — спросил он прохладно.
— Пусть. У любой случайности есть логическая причина, мне этого достаточно.
Тогда Эдвард слабо, но вполне искренне улыбнулся. Так улыбается мудрый старец. У меня почему-то сладко задрожало сердце от этой его ироничной, печальной и понимающей улыбки, но впечатление быстро улетучилось.