— Так не честно, ты даже не пытаешься меня заинтриговать.
— Ну, извини.
Какой бы я была дурой, если бы попыталась произвести на него впечатление? Кто я такая? Смешная девочка из Финикса с тараканами в голове. Заинтересовать личность, вроде него? Не смешите меня, я даже пытаться не стану.
Этот абсурдный допрос длился в течение всего дня. Причём Эдвард отказывался отвечать на какие-либо мои вопросы, и я потихоньку начинала злиться…
— В упор не понимаю, зачем тебе знать всю эту чепуху.
— Выстраиваю шаблон, Белла. Пытаюсь подобрать нужный тебе.
— Он так тебе нужен?
— Мне — очень нужен, — твердо ответил он. — Ты должна стать понятной и предсказуемой.
Он так сказал слово «должна» с таким нажимом и определенностью, что сделалось не по себе. Видимо, он не шутил. Порой вопросы звучали, порой, бестактные, и я очень смущалась отвечать, но его нисколько это не заботило.
— У тебя еще не было мужчины, верно?
Я посмотрела на него с яростью:
— Отстань.
— Не было, — хладнокровно заключил он.
— Меня бесит твоя бестактность.
— Меня это не волнует, — ответил Эдвард. — Ты невероятно скромная при внутренней распущенности. Обычно внутренняя распущенность провоцирует внешнюю, но у тебя четкие принципы относительно своего морального облика. Интересно.
— В самом деле? — протянула я со злой иронией. — Тебе интересно?
— Очень, — с потрясающим спокойствием подтвердил он. — Почему у тебя до сих пор никого не было? У тебя гармоничное тело и с лицом всё нормально. Ты могла бы найти кого-нибудь. Я пытаюсь понять, почему ты не влюблялась.
— Да, просто не получалось у меня, — процедила я.
— Но почему? В Финиксе не нашлось ни единого человека, который бы тебя зацепил?
— Видимо, не было, — отрезала я. — Что, если я просто асексуальна?
— Я об этом думал, но у тебя есть эротические сны и фантазии, так что асексуальность исключается.
— Так, а про сны и фантазии тебе откуда известно?
Он улыбнулся:
— Вопросы сегодня задаю только я.
— Да, как хочешь, — сухо ответила я, раздраженная тем, как он игнорирует мою злость.
Я серьезно обиделась на него и на то, что моя обида никак на него не действует. Он словно бы не замечал ее.
Я в упор не понимала, почему в то время, как я должна готовиться к чему-то страшному и серьёзному он тратит время на такую чепуху. Подготовил бы список вопросов заранее, я бы ответила быстренько и честно.
Тогда я не понимала, что Эдвард мудрее, проницательнее и дальновидней. Он давно начал понимать и замечать катастрофу, которую не заметила я. Для него эти смешные вопросы, которые он столь тщательно подбирал, и впрямь имели значение.
Он пытался спастись. Пытался просчитать нашу с ним возможность контактировать без проблем.
— У тебя есть любимый камень? — спрашивал он, провожая меня по школьному коридору.
— Обсидиан.
— Потому что он чёрный?
— Нет. Потому что я люблю вулканы и их историю.