— А мне, несмотря ни на что, понравилась вся эта история! Всё было, как раньше. И все мы были вместе. Давайте ещё куда-нибудь отправимся! — он выжидающе поглядел на родителей.
Те переглянулись, после чего Рик ответил:
— Ну нет — хватит с нас приключений! У матери ещё до конца рука не зажила, да и мне после всех этих драк-погонь нужен длительный отдых! — он осторожно погладил свои намятые в схватке с Бруно бока. — Да и тебе учиться надо!
— Ну пап!..
— Не спорь.
— А я думаю, что это не такая уж плохая идея, — произнесла Эвелин и тут же поспешила пояснить. — В смысле, отправиться куда-нибудь всем вместе. Просто на отдых. Во время следующих каникул Алекса мы могли бы съездить в Америку — не знаю, как ты, а я хоть раз в жизни хотела бы побывать на родине мужа, которую тот покинул ещё ребёнком.
— Здорово! — воскликнул Алекс.
— Посмотрим, — лаконично ответил отец семейства, хотя при этом улыбнулся.
— Теперь у меня тост! — Джонатан встал со своего места. — За семью!
— За семью, — присоединились О’Коннеллы и все вместе чокнулись бокалами.
***
Ардета Бея в поселении меджаев ждал холодный приём — соплеменники не могли простить ему участие в ритуале воскрешения Имхотепа и Анк-су-намун. На совете вождей Ардета заклеймили предателем и постановили изгнать из своих рядов. Его могли бы и казнить — меджаи строго относились к отступникам, но за былые заслуги, а также то, что он всё-таки взял со жреца клятву, сделали исключение.
Он стойко воспринял такой поворот событий, будучи морально готов к нему с самого начала. Но Бей ни о чём не жалел — он уже говорил не раз, что выбрал меньшее из двух зол. Если бы у Людвига фон Штейнгейля всё получилось, последствия оказались бы гораздо страшнее.
Так что Ардет Бей, забрав свои вещи и лошадь, простившись с наиболее близкими товарищами, поскакал по пустыне навстречу своей судьбе. Для него, как и для жреца и его подруги, теперь был открыт весь мир. В старину человек с такими навыками и умениями в военном деле, как меджай, всегда мог рассчитывать устроиться где-нибудь при дворе одного из правителей. Это было справедливо и для двадцатого века, который расширял границы до всего земного шара, так что за будущее Ардета Бея можно было быть относительно спокойным — оно зависело только от него самого.
А Иззи Баттонс вернулся к своему ставшему уже привычным бизнесу — катать богатых туристов на воздушном шаре, показывая им с высоты птичьего полёта Каир и окрестности. О’Коннеллы всё-таки помогли ему деньгами, и Иззи через какое-то время смог собрать из остатков старого новый дирижабль, на котором иногда летал для собственного удовольствия.