Девушка взялась за скачанные книги. Бумажные тома было бы неудобно везти, тем более она совсем мало вещей забрала из дома; теперь же освободилось много времени, и Настя проглатывала книгу за книгой, не разбирая по жанрам или тематике. Как сорвавшийся с цепи щенок, с любопытством диким изучающий мир вокруг, она радовалась исчезновению внешних оков. Она ходила с Роаном, когда тот предложил заглянуть в торговый центр, и сидела с Антоном в одной комнате вечерами.
Её новые знакомые были полны загадок — и отличались друг от друга как солнце и луна. Роан всегда улыбался, но не натянуто и лживо, как всегда было дома. Он словно светился, и рядом с ним становилось спокойно и легко. Он говорил приятно, с неизменным дружелюбием, и относился к Насте как к кому-то младше, но кого не нужно поучать. Он подсказывал, если что-то шло не так, но больше наблюдал. Не присматривался, как Антон, а именно наблюдал, невозмутимо и ненавязчиво. Он часто уходил, но с собой не звал, возвращался в том же настроении и с той же общительной простотой болтал о чём-нибудь, умудряясь даже из неразговорчивого «ученика» вытягивать слова.
Антон больше закрывался, чем разговаривал. Он отвечал на вопросы, но сам не задавал. Дома он тоже читал или что-то смотрел. Один вечер они провели, играя в приставку, и Антон на удивление неумело с ней обращался — но быстро научился и обошёл Настю несколько раз. Кажется, он не особо ладил с электроникой, проявлял к ней исключительное равнодушие. Его лицо чаще всего было непроницаемым, ровная линия рта и гложущая темнота глаз не выдавали эмоций. Эти самые глаза Настю тревожили: глубокие, они следили внимательно и цепко, и она чувствовала постоянное внимание. Антон приглядывался к ней, и она не могла описать странное выражение — слишком много черноты было в зрачках. Настя почти не разговаривала с парнем, но чувствовала себя с ним довольно комфортно. И с ним, и с Роаном. Со вторым — из-за его теплоты, с первым… просто так.
Но эти люди всё ещё ничего ей не рассказывали. Почему?
— Знание бывает опасно, но ещё хуже — когда растягиваешь его принятие, — обмолвился Антон одним вечером. Обычно он выражался куда короче, и Настя сразу к нему развернулась. Парень пожал плечами: — Так говорил Роан.
— Вы давно знакомы?
Антон чуть нахмурился. Задумался. Затем с ноткой неуверенности сообщил:
— Давно.
— А живёте?
— Месяц. Он забрал меня из детдома.
Детдом? Настя поёжилась, поймав себя на неловкости: может, ему неприятно было говорить о таком, а она ещё с расспросами полезла! Но Антон, точно уловив её смущение, спокойно сообщил:
— До детдома я был на улице. Это Роан меня там нашёл. Так что Роан хороший.
— Я не сомневалась, что он хороший…
— Сомневалась. — Лампа бросала на его лицо отсветы. — Это нормально. Ты не обязана верить, если не хочешь. Но рано или поздно придётся. Этот мир к нам жесток.
Что он имел ввиду, Настя не спрашивала. Всё равно, судя по всему, ей оставалось лишь довериться и ждать. Но эта необходимость её огорчала.