— Основателю удалось очень многое. После его ухода в мир иной идею подхватил его преемник, потом — следующий, и так сложилась система NOTE. Мы пережили многое, чтобы достичь теперешней силы. И главная цель — беречь драгоценный мир.
— Хорошо. А Лекторий?
— Что бы ты знала, это не настоящее название. Так же, как нейтралы частенько называют нас «Атриумом», так и мы зовём эту группу Лекторием. Истинное имя почти забыто, хоть и указывается в бумагах. Лекторий был создан компанией людей около пятидесяти лет назад и с тех пор достиг размаха в нескольких городах — их сеть не столь глобальна, как у NOTE, но довольно весома кое-где. Например, здесь, в Авельске. Изначально создатели вложили смысл такой — странные должны подчинить обычных.
— Ничего себе желание…
— Напоминает отрывки из общей истории, верно? Вот и вся цель. Лекторий стремится к власти, к тому, чтобы люди со способностями правили над простыми. Они готовят проекты, пользуются различными средствами, но пока не появляются в жизни открыто. Некоторые предполагают, что им потребуется ещё несколько лет, чтобы собраться и начать движение по обнародованию самого существования странностей… Мы стараемся этого не допустить. Мир важен для всех, что бы там не считали выскочки-властолюбы.
Настя потягивала коктейль, в её зрачках Каспер почти улавливал движение мысли.
— Это проще, чем я думала, — удивлённо сказала она. — Лекторий хочет власти, Атриум хочет равновесия.
— Именно так, птенчик.
— Почему птенчик?
Каспер насмешливо прищурился.
— Крылья ещё слабы, — туманно отозвался он. — Опять же, мои слова — не гарант всей правды. У организаций много домыслов, и никто не знает всего целиком. Ну, может, Роан знает, но он всегда темнит — и имеет на то право.
— Почему?
— Это уже от него узнай. От себя скажу, что Роан — один из десятки сильнейших во всем NOTE. Бессмертие гарантирует множество привилегий, хоть и вызывает ненависть у врагов типа псов Льюиса: им ещё ни разу не удалось загнать его в ловушку.
— То есть то, что вы сказали, — только ваше мнение?
— Не только моё. Но не суди, пока сама всего не узнаешь. А тебе придется ещё многое услышать и понять, птенчик, и всё гораздо сложнее и невозможно описать простым диалогом.
Настя выглядела грустной. Не расстроенной, а именно грустной, и смотрела сквозь собеседника. Перед взглядом её вставали, должно быть, воспоминания куда более любопытные, чем Каспер мог себе представить.
— Спасибо большое за помощь и честность, — произнесла она, не решаясь подняться, как сделал бы взрослый, или остаться, коль она уже всё узнала.
Поэтому первым встал Каспер.
— Верить нам или им — решать тебе, — сказал он. — Но так или иначе мы поддержим тебя и постараемся указать все возможные пути. Не отчаивайся.
«Она вряд ли поверит людям, пытавшимся её убить». Но выбор имеелся, и Каспер не хотел принуждать её к окончательному решению.
Птички нынче так торопливы…
Они распрощались, и Настя покинула кафе. Отблеск солнца мелькнул по стеклянным дверям и угас в недопитом клубничном коктейле. Каспер щёлкнул по бокалу, ожидая услышать хотя бы эхо звона, но был оставлен в тишине.
Что ж… Нужно приглядывать за ней. Мало ли что может натворить человек с шестой категорией, не разобравшийся не только в обстановке, но даже в себе.
*
Она брела по улице, особо не задумываясь над направлением.
«Решать тебе», — сказал Каспер. Ей предоставили выбор, но стоит ли вообще делать его? Такое ощущение, словно чего-то не хватало, чего-то важного. Настя проматывала в памяти всё, что когда-либо указывало на её отличительные черты. Звон стёкол от плача. Постоянные перчатки на руках. Необходимость говорить тихо. Всё это было значимым, но что-то изменилось после истории с Лекторием — Настя сама изменилась.