Но ответа не будет никогда.
Единственный, кто его знал, сейчас лежит в грязи из крови и выжженной земли перед тем, что стал причиной гибели стольких храбрых воинов, просто защищавших своих товарищей, свой дом…
Ведь ясно, как день, — драконы — убийцы и доверять им нельзя… Их надо убивать, дабы они не убили нас, дабы защитить свой дом, своих друзей, свою семью…
Так перед кем она чувствовала себя виноватой — перед убитыми товарищами или перед тем доверчивым пареньком, которого они не уберегли, которому позволили оступиться, стать на неверный путь?
Так или иначе, боль рвала душу в клочья, когда Астрид вновь вспоминала эти глаза…
Это столь недавно вспыхнувшее пламя потухло вновь.
Там остался пепел.
Душа его сожжена.
Ими сожжена.
Надежда погасла в его глазах, как и вера в добро, эти глаза больше не излучали любовь ко всему живому, они словно говорили: «Мне больше нечего терять, я не отступлюсь!»
И не отступился.
Но видеть слёзы на глазах юноши было невыносимо. Он слишком привязался к этому монстру, возможно, даже сам не поняв этого. Викинги разрушили его мир… Чтобы он не сделал то же с ними.
Один человек — небольшая цена, но…
Ещё больнее было видеть слёзы вдов и сирот. Сколько проклятий, сколько речей, переполненных ненавистью и презрения, обрушилось на голову несчастного юноши, совершившего свою роковую ошибку…
И уж точно она никогда не забудет этих распотрошенных тел, окровавленных и изуродованных…
Вот пред её глазами вновь всплывает та картина — взмах сильной чёрной лапы, треск рвущейся плоти, крик и предсмертный хрип… Брызги крови, крики товарищей убитого…
Или вот другая картинка — странный, но столь знакомый всем олуховцам свист, от которого холодеет в жилах кровь, вспышка, и никто не успевает ничего понять…
И на месте, где только что стояло несколько воинов, лишь выжженная земля, а останки тех, кто там стоял, разбросаны в диаметре нескольких метров… Ошмётки мяса и внутренностей на траве и камнях.
Как ни страшно это признавать, но Астрид, как и все жители Олуха, уже давно привыкла к запаху крови и жжёной плоти, к постоянным похоронам и плачу вдов. Привыкла к заплаканным личикам сирот, бегущих за кораблем, на котором «куда-то уплывают мама и папа», кричащих, когда зажжённые стрелы попадают в те корабли…
Но понимать, что все сорок три человека убиты всего одним драконом… А ведь один умелый воин, кем и были павшие, способен убить и не одну такую тварь.
Что же за демон был убит на закате? Чьих жертв отправляют в последний путь на рассвете? С кем же ты связался, Иккинг? За кого сейчас там лежишь в крови и медленно умираешь? А может, уже мёртв? Вспомнит ли кто о тебе, глупый?
Нет…
Конечно, нет!
Предателей не вспоминают.
И сейчас Астрид наблюдала за печальной процессией — каждое тело, собранное по кусочкам, переодетое, накрытое белым полотном, заносили на Погребальную Ладью, рядом с ними клали дары, дабы павшие воины не уходили на небеса с пустыми руками…
Эта ночь, наречённая Кровавой, стала началом конца. Вот только об этом никто даже не догадывался…
***
Мирослава нахмурила свои светлые бровки, и, глянув на старшего брата, совершенно спокойного, со смешинкой, таящейся в глубине голубых глаз, тяжко вздохнула и опустила голову, словно чего-то стыдясь.
Хотя стыдиться, в общем-то, было совершенно нечего.