И в этот миг Радмир решился окончательно — с приходом весны они уйдут.
Лучше странствовать в поисках неизведанного и несбыточного, чем мирно и безропотно ждать своей судьбы.
Главное теперь было пережить зиму, обжигающую своим смертоносным дыханием уже сейчас — ночами становилось очень холодно. Главное — сохранить его Огонёчек, не дать ему погаснуть.
И помочь синеве вновь разгореться в глазах его сестрёнки.
***
За час до восхода Аран и Айва вновь отправились в путь.
Дни сменялись один за другим. Удивительно похожие в своей неповторимости.
Новые острова.
Те, о которых Аран никогда и не слышал. Если верить местным драконам, то люди здесь никогда не бывали. Конечно, иногда на горизонте видны были паруса их кораблей, но именно что на горизонте. К берегу людские суда никогда не подходили…
Новые виды драконов.
Прекрасные в своей смертоносности создания поражали сознание расцветкой, всевозможными узорами, своими размерами и уникальными способностями.
Об этих драконах никогда не упоминали торговцы, о них не ходили легенды среди простого народа, их не было в Книге Драконов.
А потому всю новую информацию Аран записывал в свои блокноты, желая со временем написать собственную Книгу Драконов. Да и с Драконами общаться намного проще, когда примерно знаешь, чего ожидать от конкретного вида.
Помимо заметок о драконах, которых юноша ещё и зарисовывал в большом количестве, в блокнотах стали появляться пейзажи посещённых ими островов.
Скалы, лес, берег и море…
Горы, залитые солнцем поляны и обширные равнины…
Величественные виды природы помогали оправиться юноше от раны, которую его душе нанесли люди. И только теперь он поймал себя на странной мысли.
Он перестал называть себя Иккингом даже мысленно.
Да, Иккинг умер.
Погиб, но не от удара мечом или секирой, не от стрелы.
Он умер не в овраге рядом с Беззубиком, а позже, в той самой пещерке, когда залечил обрубленную связь с племенем. Когда улыбнулся тогда ещё незнакомому дракону. Когда уткнулся Айве в шею, ища утешения…
Он умер не в мучениях.
Он умер тихо, мирно. В тот самый миг, когда назвал своё новое имя.
И не надо ворошить прошлое. Не надо вскрывать старые раны. Пусть они затянутся окончательно.
Он больше не назовёт себя Иккингом, но сохранит память о нём в своём сердце. Как о единственном, что осталось у него от матери…
Больше не было тупой боли в груди. Сердце не щемило. Осталось только светлая печаль и горькая улыбка.
Как воспоминание о самых счастливых днях.
И самом горьком.
***
Она летела верхом на Крылатом Змее, завороженная собственным восторгом и невообразимо большой высотой. Почему-то Змей казался самым близким существом во всём мире, ему хотелось довериться, позволить ему нести её туда, куда он решит. Чудесное, доселе неизвестное ощущение полёта было невозможно описать словами. Она и не находила этих слов. Их просто не было.
Из-под облаков не было видно земли, но она почему-то совсем не боялась — знала, что не упадёт.
Воздух был морозным и колючим, он бил в лицо наотмашь, но холодно почему-то не было.
Было хорошо.