— Боишься за него?
— Конечно!
— Не волнуйся. Ты же знаешь, людям на него плевать, да и не попадется он людям, а Чистокровные…
Детёныш поморщился при этом слове, скривился, словно съел что-то кислое. В их маленькой стае упоминать это слово не любили — ведь это было очередное напоминание об их собственной неполноценности с точки зрения «нормальных Фурий».
Даже им, малышам совсем, четырнадцати лет не было ещё даже, это было прекрасно известно.
— Он наверняка сейчас пролетает над территорией Чистокровных или рядом с ней, и поэтому не может связаться с нами — поговаривают же, что Фурии могут отслеживать направления Связи.
— Мы тоже Фурии!
Старший лишь горько усмехнулся на такую наивную уверенность в честности и справедливости мира.
С одной стороны, младший был прав — чисто физиологически они являлись Фуриями, так как внутреннее строение у Дневных и Ночных было примерно одинаковым, а различия были слишком незначительными для того, чтобы образовалась несовместимость.
Однако, Чистокровные Фурии отказывались называть их равными себе, словно издеваясь, называя «Ночными Сияниями».
Увы, это зачастую стыдливо умалчивали, но драконы очень пренебрежительно относились к гибридам — они зачастую были нежизнеспособными, а потому и полукровок, и их родителей не принимали ни в одну стаю.
Конечно, вслух многие драконы выступали за равенство Чистокровных и Полукровок, но это были лишь слова, увы, не подкреплённые делами, как бы горько это не было.
— Ты же знаешь, что они никогда это не признают.
— Да… Но засечь Связь способны только Видящие, их никогда не было много, но я не сомневаюсь в паранойе и брезгливости Чистокровных — те запросто могли в Патрули и Видящих отправить.
На самом деле, Видящих было невероятно мало, и их почти никто не трогал — они были слишком ценны, стая их защищала до последней капли крови, как птенцов.
И ведь среди них было двое Видящих.
Один из них был ещё совсем птенцом, не способным пользоваться в полной мере своим даром, но второй был уже взрослым и сумеет обучить своего младшего товарища.
— Хорошо, что Связи Фурий можно засечь только если они активно используются. Пока те в состоянии покоя, его невозможно найти.
— Это лишь и утешает.
***
Совсем незаметно для Арана пролетели три года с момента вступления в Стаю.
Три года с момента гибели Беззубика.
Три года со дня появления на свет Арана.
Его основное обучение неумолимо подходило к концу, и с каждым днём юноша всё больше понимал — скоро придёт пора отправиться в его собственное Великое Странствие.
И из поддержки у него окажется только Алор.
Его верный друг и соратник.
Алору он доверял безмерно и полностью, ощущая его чуть ли не частью себя самого — почти как с Беззубиком. Тесная Связь Душ не проходит бесследно ни для кого, уж тем более для Напарников.
У Арана на глазах дракон менялся — он, весёлый и азартный, стал серьёзнее, спокойнее и… Что-то непонятное, но такое родное появилось в его зелёных глазах.
Юноша не мог объяснить, что конкретно изменилось в его друге, но охарактеризовать это мог только так — Алор повзрослел. Те уроки, что он получал одновременно с Араном не прошли даром для него и, кажется, повлияли на Фурию даже сильнее, чем на человека.
Впрочем, этого и следовало ожидать.
Многое изменилось за три года — он сам себя порою не узнавал. Взгляд на жизнь, оценка поступков других и собственных деяний… Пришло понимание происходящего, видение многих скрытых от обывателей игр Совета и Вожаков.
Хотя ему стало часто сниться прошлое Иккинга — его детство и короткая, трагически оборвавшаяся юность.
Сны были хаотичными, не в порядке произошедшего, а являющиеся как попало — словно вспоминал не он, а кто-то другой просматривал воспоминания того, кем он был когда-то.
Это было очень странно, и никто не мог ему ничем помочь.
Даже Адэ’н.
Уникальный случай.