Строптивая Змеевица была до зубовного скрежета похожа на Арана, и, как не пыталась отмахнуться от этого Адэ’н, это наверняка было следствием влияния одного на другого.
Неизвестно, кто из этой странной парочки на кого повлиял, но результат, как говорится, на лицо.
И ведь Айва находилась рядом с Араном в период становления его новой личности — первый месяц с момента гибели Иккинга, как это называл ее ученик.
Наверное это все-таки проклятая Змеевица привила странные, не свойственные видимым доселе Адэ’н людям качества.
Тогда и сходству их удивляться не стоило.
Аран и Айва были, как мать и дитя, как брат и сестра — пусть родство их было лишь духовным, но она сама не раз и не два твердила, что именно дух важен, что он стоит над кровью, хотя и кровь не водица.
Но пока был этот дуэт в разлуке, было проще, но теперь, после того, как молодой Король и юная Королева встретились, стало по-настоящему страшно — влияние Арана теперь распространялось и на Континент, пусть и на его часть.
То, что стая Айвы была полностью самостоятельной, не мешало ей находиться под покровительством Кровавого.
И если простые драконы не видели, чем именно грозил вассалитет Айвы, которая даже не задумываясь приняла главенство своего друга, ставшего неожиданно для нее Вожаком, Адэ’н знала — теперь на территории гнезда Стаи Молодых спокойно и совершенно беспрепятственно перемещались и что-либо делали подданные Арана.
Подробности встречи Айвайин’ик и Арана Талика оставались неизвестны для Адэ’н, и это тоже раздражало Старейшину.
Фурия тяжко вздохнула.
Кровавый.
Талик.
Слава Ученика всегда отражалась и на Учителе — это нерушимое правило. Но это не всегда было хорошо, ибо слава тоже бывала всякая.
Смерть Белого Короля, на самом деле, если говорить уж совсем откровенно, сильно ударила по Адэ’н.
Смутьян был другом и старшим товарищем Старейшины.
Она понимала, что у Арана не было выбора — он был обязан взять под крыло стаю побежденного, иначе несколько тысяч драконов были бы просто обречены.
Ученик поступил правильно.
Надеяться на то, что Аран будет сидеть на своем Крае, тихо и мирно тираня свою стаю, было глупо.
Страшно было осознавать, что из чистого, доброго мальчишки она сделала хладнокровного воина, который не просто так получил свое прозвище…
Страшно было знать, что Кровавый ни перед чем остановится, если дело будет касаться защиты его Гнезда и Стаи.
Она никак не сможет повлиять на него.
А Фурии все уходят и уходят к Талику, ища свободу от душащих их законов Старшего Гнезда.
Может, именно это и выводило из себя вечно невозмутимую Адэ’н?
Ещё одна причина беспокойства — словно из ниоткуда взявшаяся Видящая. И ладно, если бы только это, так она ведь была ещё при этом человеком.
Человеком!
Невероятная редкость.
Все бы хорошо, забрала бы она девчонку, хранила бы её, словно зеницу ока, нашла бы ей самых лучших учителей, но…
Но её алмаз пропал раньше, чем она смогла подобрать его и гранить, сделав его бриллиантом и найдя для него изящную оправу, создав из невзрачного камня настоящее произведение искусства.
Ведь можно было бы познакомить девочку с учеником, поставить нужные ментальные закладки…
Такая красивая пара бы получилась!
Как ни искали исчезнувшую Видящую её самые верные последователи, работа которых была очень сильно осложнена нахождением на чужой, подконтрольной другой стае, территории, густонаселённой людьми, девочку так и не нашли.
Как в воду канула.
А потом, через несколько лет — всплыла.
Да не одна, а с довеском в лице (морде?) Хранителя-Полукровки, Ночного Сияния.
Чёрно-белого недоразумения, которое вызывало у Адэ’н только отвращение.
Видящая моталась по людским землям, называемым Европой, вместе со своим другом в поисках Библиотеки, а местные драконы, по приказу Старейшины, всячески им в этом мешали.
В конечном итоге девочка должна была прийти к выводу, что водиться с Полукровкой не выгодно и прийти к ней, к Адэ’н, за знаниями.
Но девочка оказалась на редкость упрямой, умной и любознательной. И целеустремлённой.
И она, к удивлению Старейшины, Стражем не была.