— Тёплый дождь по капле тихо умирает в земле.
Я хочу к тебе, я лечу к тебе
И моё сердце бьётся в такт с твоим,
Отмеряя нежными секундами ритм.
Не молчи — ты просто говори со мной.
Дай крылья мне, дай силы взлететь над землёй,
Пустой покинуть мир, забыть пустые лица
И вечно плыть по небу белой птицей.
Лететь к тебе, лететь во сне,
Рисовать крыльями тебя на неба — холсте,
Взлетать ради нас всё выше до самых небес
И ради нас упасть камнем вниз.
Ты любовь моя, ты печаль моя
И если вдруг исчезнешь ты — сойду с ума я.
Нет! Ты дорога мне, как первый лучик солнца весной.
И я люблю тебя, и я весь твой.
Небольшой проигрыш перед припевом. Я снова посмотрела на Дина. Он уже смотрел на меня, не отрывая взгляда. Я улыбнулась ему. Он тоже улыбнулся.
— Вдох-выдох и мы опять играем в любимых.
Пропадаем и тонем в нежности заливах,
Не боясь и не тая этих чувств сильных.
Ловим сладкие грёзы на сказочных склонах.
К моему горлу подбирался предательский ком. Исполняя песню, я пропускаю ее через себя, через свое сердце. И вот, я сейчас разревусь. Я посмотрела на Дина. И так и замерла. Вот как он это делает? Я снова не могу оторвать взгляда. Тем не менее…
— Вдох-выдох и мы опять играем в любимых.
Пропадаем и тонем в нежности заливах,
Не боясь и не тая этих чувств сильных.
Ловим сладкие грёзы на сказочных склонах.
Проигрыш. Я указала взглядом на апельсинку в руках Дина. Он улыбнулся и покормил меня. Чуть кисловатый вкус привел меня в себя. А вот и куплет. Я снова смотрела Дину в глаза. Он словно гипнотизировал меня…
— Ну здравствуй, родная, соскучилась? Да я знаю!
Твои глаза, как чистые воды Алтая.
И я таю, смотря на них в который раз,
И я тону в глубинах твоих дивных глаз.
Немного слёз, грусти, немного печали
И дни летят за днями, как птицы над полями,
Становясь годами, а затем десятками лет,
А мы с тобой всё так же вместе готовим обед.
Жить без бед нельзя, да я и не хочу!
И если что случится, то ты прижмёшь к плечу,
Залечишь раны, радостью подменишь печаль
Дашь поцелуй мне и светлой станет даль.
Пройдёт боль и счастье утопит меня.
Счастье быть с тобой, только тебя любя,
И будут лететь годы, осушая воды,
Храня бережно нашей любви оду.
Мои глаза заблестели в лунном свете.
— Вдох-выдох-выдох вдох-выдох-выдох
Вдох-выдох-выдох вдох-выдох-выдох
Вдох-выдох-выдох вдох-выдох-выдох
Вдох-выдох-выдох вдох-выдох-выдох
И Дин увидел это. Взял мое лицо в свои руки. Он шептал.
— Нет-нет-нет. Смотри на меня. Смотри мне в глаза.
Я послушно сморгнула слезы и посмотрела в его глаза. Боже…
— Храня бережно нашей любви оду…
Я начала играть проигрыш, потому что еще немного, и я зареву.
— Давай. Хочешь, я помогу?
Я кивнула.
Дин сел передо мной поудобнее, по-прежнему держа мое лицо в своих ладонях.
— Давай, заканчивай проигрыш и начинай припев. Смотри мне в глаза. Три, четыре.
Я послушно ударила по струнам.
— Вдох-выдох и мы опять играем в любимых.
Пропадаем и тонем в нежности заливах,
Не боясь и не тая этих чувств сильных.
Ловим сладкие грезы на сказочных склонах.
Дин пел вместе со мной, держа мое лицо в своих ладонях и, не отрываясь ни на секунду, смотрел мне в глаза.
А я медленно умирала.
— Вдох-выдох и мы опять играем в любимых.
Пропадаем и тонем в нежности заливах,
Не боясь и не тая этих чувств сильных.
Ловим сладкие грезы на сказочных склонах.
Я медленно закончила играть. Дин так и не отпускал моего лица, пока из моих глаз не исчезли слезы.
— Ну вот и чудненько. Ты умница. Кексик мой.
Дин чмокнул меня в нос. Я замерла. Волна тепла медленно разливалась по телу.
— Все? Кекс, ты нормально? На апельсинку.
Я улыбнулась. И, хоть я и не играла, Дин сам засунул мне в рот дольку.
— Вкусно? Ну вот и кушай. А реветь не надо. Все хорошо. Я с тобой.
Дин взял меня за руку. Я постепенно успокоилась.
— Дай липисинку.