- Завтра уже будем там, - Бард тоже не отрывал взгляда от маячившего впереди силуэта горы. – Если повезет, назад вернемся еще быстрее.
Ведьмак хмыкнул. Уж он-то знал, что имелось в виду под этим «если повезет».
- Если надеешься решить дело мирно, зачем тебе армия?
- Так, для уверенности, - в голосе лучника звучала насмешка. – Лишний аргумент при встрече с новым соседом не повредит.
- Ну-ну. Смотри только не увлекайся.
Бард отвернулся и уставился куда-то в темноту. Проследив за его взглядом, Геральт увидел очертания древних руин Дэйла. Только его удивительно зрение позволило ему разглядеть их, а сам Бард вряд ли мог видеть их, значит, просто угадал – или чувствовал – их присутствие.
- На чьей стороне ты будешь сражаться?
Вопрос застал ведьмака врасплох. Уголки губ раздраженно дернулись, как всякий раз, когда Геральт с досадой понимал, что ему опять придется отстаивать свою позицию.
- Ни на чьей.
Теперь пришел черед Барда удивляться.
- Так не бывает.
- Бывает, ты просто не пробовал, - попытался пошутить ведьмак. – Я уже достаточно сражался и убивал. Убивал чудовищ, орков, людей, и прочих разумных существ.
- Тогда зачем ты идешь с нами?
«За своим предназначением».
- Не за сокровищами, будь спокоен. Мне просто по пути.
***
- Моя прелесть… Моя маленькая, кругленькая, золотая пре… Нет, что ты делаешь? Прекрати!
Бильбо вскочил, хватаясь за горло и едва сдерживая крик, чтобы не перебудить весь лагерь.
Всю ночь его мучал кошмар о высоких высохших призраках, одетых в длинные черные плащи с капюшонами. Призраки окружали его, загоняли в угол, тянули к нему костлявые руки и мерзко хохотали. И он бежал, пытался спастись, но они вновь настигали его. А под конец он почувствовал, словно что-то острое прижалось к его шее, и, когда он обернулся, он увидел Торина, со зверским выражением лица тыкающим в него кинжалом и хрипящим: «Верни, что забрал!».
Сообразив, что ни Торина, ни теней в капюшонах по близости нет, а он по-прежнему находится в безопасности, хоббит успокоился и устало потер шею. Она и правда болела, пальцами он чувствовал саднящие полосы, словно царапины. Бильбо бросил взгляд на клубок одеял, служивших ему походной постелью, и увидел причину своего неприятного пробуждения.
Там, где недавно была его голова, холодно поблескивал прозрачный кристалл, маня переливами льющегося изнутри камня света. Зачарованный, Бильбо взял кристалл в руки, и тот засверкал сильнее, словно подпитываясь живым теплом маленького хоббита.
Вот она, его доля, его четырнадцатая часть сокровищ. Он надеялся, что Торин не сильно обиделся, что Бильбо не спросил его разрешения, но в сокровищнице ведь было еще много таких камней! Ну, может быть, не таких прозрачных и не таких сверкающих…
- Моя прелесть… - сорвалось вдруг с губ полурослика, и внезапно он почувствовал укол вины. Как же так, нельзя так говорить! Ведь другая прелесть, его маленькое колечко, может обидеться!
«О чем это я?» - сам себе удивился Бильбо. Стоило оторвать взгляд от камня, как разум прояснялся.
- Совсем уже с катушек слетел! – уже вслух произнес он, сердито засовывая камень в карман и направляясь к выходу из палатки. Снаружи, судя по звукам, уже пробуждался лагерь.
- Надо будет как-нибудь показать камень и кольцо Гендальфу, - пробормотал Бильбо себе под нос. – Как-нибудь… Потом…
***
- Эльфийские клинки хоть, порой, и выглядят добротно, все равно с работой моих сородичей они не сравнятся, - громогласно вещал Золтан, размахивая руками. – Остроухие, они ж как, веточек-листочков, узорчиков всяких понавыделывают на мечах, и довольны. И только мы владеем технологией закалки, которая делает лезвие настолько прочным и острым, что хоть камни руби, хоть тончайший шелк режь – пойдет, как по маслу.
Шагающий рядом Бард закивал, с интересом слушая рассказ краснолюда.
- Только это большой секрет, который ни один из нас не раскроет чужаку, даже под страхом смерти, даже во хмелю! – предупредил Золтан. Лучник примиряюще поднял руки, словно показывая, что ни в коем случае не будет выпытывать у бородача тайны оружейного дела.
Ведьмак хмыкнул, припоминая, что ему уже приходилось орудовать краснолюдским сигиллем. Уж не зря махакамские кузнецы так гордились своим мастерством. Больше всего его смешила серьезность, с которой Бард слушал хвастовство Золтана, даже не пытаясь перебивать его обычными в таких диалогах «да что вы, а вот мы!…».