- Говорю тебе, это бесполезно, Балин. Он меня больше не слушает.
- Нас он тем более не будет слушать. Иди, поговори с ним еще раз.
- Ты видел, как горят его глаза? У него мысли только об этом проклятом камне! Чтобы вразумить его, нужны слова мудреца, а не простого вояки, как я.
- Вот тут ты неправ. Торин борется с безумием, но почти проиграл. Он может решить, что я пытаюсь его обмануть. Ты же, братец, прост, как наковальня, и хитрить не умеешь.
- Ну, спасибо, брат…
- Иди. Скажи, что нам не хватает нашего прежнего Торина.
***
С балкона Торин смотрел на огни лагеря, раскинувшегося у подножия Одинокой Горы. Скольким сражениям были свидетели эти камни, кто только не пытался захватить Эребор. Орки, напыщенные эльфы, пытавшиеся втереться в доверие и предавшие своих соседей в последний момент. Дракон. Торин провел рукой по шероховатой поверхности камня и поднес руку к лицу – на пальцах остались следы копоти от драконьего пламени, когда-то давно обрушившегося на стены крепости. Сколько было врагов, сколько препятствий – и все же, он здесь. А там, внизу, собиралась новая армия. И, что еще хуже, там были и его сородичи.
За такими безрадостными размышлениями его и нашел Двалин. Новый король хмурился и морщился, беззвучно шепча ругательства, и почти не повернул головы в сторону присоединившегося к нему бритоголового воина. Двалин лишь мельком глянул вниз со стены и, пожав плечами, повернулся к товарищу:
- Прибыл гонец, - он говорил медленнее обычного, осторожно подбирая слова. – Они хотят вести переговоры.
Торин молчал. Двалин уже решил, что тот и вовсе его не слышал, словно впал в транс, и собирался повторить свои слова, но Торин перебил его:
- Аркенстон нашли?
- Нет, - Двалин поджал губы. – Неужели судьба этого камня интересует тебя больше, чем грядущая битва?
Он тут же скривился, мысленно ругая себя за неосторожность – не стоило произносить слово «битва» сейчас, когда Торин находится в таком неуравновешенном состоянии.
Правитель Эребора криво усмехнулся, не сводя глаз с покрытой мраком равнины у подножия горы.
- Неужели ты боишься?
Кулаки бывалого рубаки непроизвольно сжались – пришлось напомнить себе, что драться с королем не стоит, пусть это и был его товарищ, которому раньше он мог не раздумывая высказать все накипевшее.
Торин продолжал говорить, медленно и четко, и Двалин с трудом узнавал за этими ледяными интонациями голос старого друга:
- Без Аркенстона я не могу считаться полноправным королем Эребора.
- Но мы уже признали тебя королем! – голос Двалина звучал глухо, - И мы будем сражаться, за тебя и за Эребор. А если ты опасаешься, что этого не достаточно, то тебе надо было впустить в Эребор войско Даина!
Суровый воин сжал губы, в последний момент удерживаясь, чтобы не сказать, что он думает о поступке Торина, который отказался даже подпустить своего родича к воротам. Такой знак недоверия мог послужить поводом для серьезной вражды.
Но Торина, похоже, это не слишком волновало. Его вниманием завладели другие демоны. С каждым днем бесплодных поисков Аркенстона он становился все подозрительнее и раздраженнее.
- Даин пришел с магом, - подгорный король скривился, - Я не уверен, что могу ему доверять. Кто знает, что наговорил ему Гендальф.
- Ты сошел с ума.
Двалин замер, сам испугавшись слов, словно это была истина, давно витавшая в воздухе, но которую до сих пор никто не осмеливался озвучить.
- Ты сошел с ума, - повторил он. – Это же твой собственный брат! А без Гендальфа мы сгинули бы еще в логове троллей! Посмотри на себя, ты сам уже похож на дракона, развалившегося на золоте и ненавидящего всех и подозревающего заговор в любом косом взгляде!
Да, это было опасно. Это можно было толковать как измену и подстрекательство к бунту. Но именно этого Двалин и хотел – разозлить, встряхнуть, может быть, как следует подраться, чтобы выбить из товарища эту дурь!