Замок оружейной Пурити вскрыла без особых проблем – еще одно умение из освоенных ею за время регулярных и негласно одобряемых попыток бунта. В данном случае она обучалась под руководством работающего на «Отток» шулера, с которым флиртовала целых две недели. Он так мило встряхивал своими имбирного цвета кудряшками и обладал столь обезоруживающей улыбкой, что Пурити даже позволила ему первому подобрать отмычку и к замку иного рода.
Щеки Клу порозовели при воспоминании о его пальцах, так старательно искавших путь к тем местам, где им не подобало находиться. «Как же его звали? – попыталась припомнить она. – Я чудовище».
Разумеется, она представилась ему ложным именем, иначе бы ее в ту же секунду похитили ради выкупа. Благодаря своей умственной неполноценности все эти культисты оказывались для нее просто игрушкой на один раз, зато на своем полном жестокости и неприятия смерти пути они обретали весьма интригующие навыки.
Еще несколько минут она сражалась со шлемом. Быть может, стоило подсунуть что-нибудь мягкое между собственным лбом и его поверхностью, чтобы он наконец перестал сползать и позволил ей продолжить запретное предприятие. Она огляделась в надежде подыскать хоть что-то, но если что и можно было использовать в качестве подкладки, так только надетое на ней платье да чулки.
«Что ж, сойдут и они».
Пурити прислонилась спиной к стене и, скрипя зубами от стараний не потревожить шлем на голове, начала стаскивать с себя чулки. Украшенные драгоценными камнями лимонножелтые туфельки проблем не доставили, а вот чтобы довершить начатое, ей пришлось изогнуться, словно старому алкоголику, выблевывающему внутренности. И только раздевшись, она сообразила, что от столь воздушной ткани проку будет мало. Пурити приподняла шлем на пару дюймов и, удерживая его одной рукой, запихала чулки по обе стороны головы; когда она вновь опустила шлем на брови, тот все же не царапал ее скальп так сильно, как прежде, но устойчивости у него не прибавилось. Пурити вздохнула и побрела к преграждавшей ей путь белой овальной двери.
За ней лежали личные покои князя, высеченные из редчайшего белого камня миллиардника так, чтобы напоминать ветви Рощи Сердца. Только самому князю, а также лордам и леди Невоспетых, дозволялось заходить внутрь – Пурити тщетно пыталась найти хотя бы одну служанку, убиравшую в апартаментах повелителя Неоглашенграда, но, похоже, ни единая душа из тех, кто населял Купол, никогда не поднималась выше третьего уровня Малайзон. А она уже стояла на шестом, с чулками, намотавшимися на уши, и краденым преторианским шлемом, болтавшимся на ее голове.
«Охохонюшки, Пурити, глупая, что же ты творишь?»
Впрочем, на это оскорбление в собственный же адрес было легко ответить: «Я сыта по горло пленом, и если мне не удается выбраться из Купола, то я, черт побери, хотя бы выведаю все его секреты». Она властно кивнула самой себе, и шлем едва не раздробил ей переносицу. Девушка вскрикнула и тут же испуганно сжалась.