Эдмунд устало выдохнул. Трусливый Юстэс мог сильно тормозить их процессию, но и оставлять его одного было нельзя. В целом, Элизабет его понимала, но в ней жажда приключений была сильнее. Как сказал Рипичип: «Кто не ищет приключений, тот никогда не обретет славу». Хотя вряд ли Юстэс мог оценить значимость известности в такой стране, как Нарния.
— Хочешь посторожить здесь… что-нибудь? — неуверенно предложил Эдмунд. Элиз усмехнулся: несмотря на то, что родственник Пэванси не нравился, Эд не был готов рисковать его жизнью, и именно в этой ситуации был несколько снисходителен. В конце концов, Юстэс был реалистом до мозга костей, и поместить его в ситуацию, подобную этой, было несколько жестоко. Элизабет наморщилась: о чем они только думали? Надо было оставить мальчика за пределами города вместе с матросами.
Юстэсу, однако, предложение Эдмунда понравилось.
— Ага! — воскликнул он, и бросился к ним. — Верная мысль, братишка. Очень, э, логичная!
Эдмунд его энтузиазм не разделил. Он выглядел раздраженным и раздосадованным. Каспиан отдал ему кинжал, который Юстэс принял с явной опаской. Пацифист настолько же, насколько реалист, само оружие в его руках пугало Юстэса. Но оставлять его беззащитным, как скот на убой, тоже было неправильно.
— Все нормально, — тем не менее произнес Юстэс. — Я справлюсь.
— Никто не сомневается, — тяжело вздохнула Элиз, и они втроем вошли в ворота. Колдунья снова почувствовала мурашки на коже — магия, чистейшая магия.
Это был большой зал, с подвешенными вверху клетками и большими каменными статуями. Элизабет бросило в дрожь от вида клеток — они были большими для птиц или еще кого-то, но девушка и думать не хотела о том, кого могли здесь держать. Через окна проникал свет, и Элизабет начало казаться, что в лучах кто-то танцует. Хотя, возможно, это была просто пыль, поднимаемая ветром.
— Эй, я лучше пойду с вами, — крикнул Юстэс. Эдмунд, Люси и Элиз подошли к каменному возвышению в самом центре зала. Фонарик Эдмунда осветил какую-то книгу, лежащую на нем. Были написаны какие-то имена, рядом указаны числа, но почти все были зачеркнуты. Напоминало хозяйственную книгу, где вычеркивали список покупок или считали потраченные деньги.
И тут Элизабет осенило.
— Это работорговля.
В этот момент сверху раздался воинственный крик, и по веревкам быстро спустилось несколько вооружённых человек. Элизабет сразу выставила вперед клинки, и выставила один вперед, отразив летящую в нее стрелу.
— Люси! Элиз! — вскрикнул Эдмунд, и непримерно бы бросился кому-то из них на помощь, если против него не сражались двое вооруженных мужчин. Каспиан взял на себя двоих, но учитывая, что их было всего четверо, а Люси не могла причинять боль кому-то столь решительно, то расклад был не в их пользу. Завязавшееся сражение больше походило на жуткую формальность перед кровавой резнёй.
Элизабет не могла использовать магию и сражаться одновременно, но умело используя оба клинка, ранила одного из работорговцев в ногу, а другому полоснула по кисти правой руки. Молниеносно захватив оружие в одну руку, она выставила свободную ладонь вперед, направляя ее на третьего — тот явно был озадачен таким отпором от девушки, и немного не понял ее жеста. Впрочем, когда на нем загорелась одежда, все стало вполне понятно. Кинжалы же будто прыгали в руках Элизабет. Она лишь едва заметно шевелила кистями, и вот клиники уже покачиваются у нее в пальцах. Потрясающая ловкость.
Раздался мальчишеский крик, и Элиз мгновенно перевела взгляд с Эдмунда на Каспиана, хотя было ясно, что те не закричат даже перед смертью. Проследив за взглядом остановившихся друзей, Элизабет сразу увидела испуганное, бледное лицо Юстэса. Это ее мгновенно испугало — она привыкла видеть Вреда раздраженным, недовольным, надменным или насмехающимся, но этот страх, что испытывал Юстэс в этот момент, был настолько сильным, что Элизабет ощутила его горьким привкусом на кончике языка.
В горло Юстэса упирался небольшой, но острый клинок.
— Если не хотите, чтобы он завопил как девчонка, немедленно бросьте оружие! — сказал мужчина, который держал Юстэса. Его черные глаза внимательно следили за каждым движением Элизабет и, казалось, он не видел никого другого. Он смотрел на кинжалы в ее руках, на то, как она слегка подрагивала от клокотавшей в ней силу. Колдунья была на взводе — энергия внутри нее только что начала получать выход, а теперь ее пришлось запирать обратно. Как… птица, которую выпустили из клетки, но не дали вдоволь налетаться.
Люси бросила оружие первая: она тоже дрожала, но, в отличие от Элизабет, была в ярости. Никто из Нарнийцев не одобрял работорговлю, а потому и Золотая Пятерка, и Каспиан, пытались с нею бороться. А теперь в руках такого мерзкого человека был Юстэс — да, нерадивый, мгновениями раздражающий, эгоистичный мальчишка, но все равно он был своим.