– Что случилось? – выпалила я, стискивая крышку и мгновенно вспоминая вчерашнее подавленное состояние Добронеги.
Добронега протянула руку и попыталась забрать крышку. Я не отдала. Тогда она пододвинула стул и в молчании опустилась на него. Я положила крышку на загнетку и присела рядом. Добронега внезапно подняла на меня взгляд и коснулась моей щеки. Ее пальцы были холодными и мокрыми. Видимо, вода выплеснулась из чугуна.
– Князь едет, – проговорила она.
– Да, я знаю. Злата вчера что-то такое говорила. Когда? – я решила проявить вежливость, хотя лично мне было наплевать на приезд отца Златы.
– Он не сказал. Но, верно, скоро, – негромко откликнулась Добронега, отводя взгляд. – Что ты помнишь о нем?
– О князе Любиме? – быстро спросила я.
Добронега кивнула, оборачиваясь ко мне и словно что-то ища в моем лице. Я напряглась, чувствуя в вопросе подвох.
– Он… Он князь этих земель. И Радим у него на службе. И он подарил Свирь отцу, – я чуть не добавила «Радима», но вспомнила, что Всеслав был и Всемилиным отцом.
– Не он подарил – его отец, – откликнулась Добронега. – Да не о том я, дочка. Князь отдал Златку за Радима, чтобы власть здесь укрепить, верность его подтвердить. Хотя куда уж верней Радимушки? – Добронега на миг замолчала.
Я нетерпеливо кивнула.
– У него шестеро детей, да все в укрепление союзов розданы.
– Это разумно, – ответила я, чтобы что-то сказать.
Добронега странно посмотрела на меня и вдруг проговорила:
– Помнишь-то, что сама просватана?
И я вспомнила. Желудок нехорошо сжался. Как у меня из головы могло вылететь, что Всемила просватана за младшего княжеского сына?! Ведь Злата же упоминала! До этого момента я как-то не соотносила себя и Всемилу настолько, а тут вдруг поняла, что если ничего не изменится, то мне… придется вот так вот выйти замуж неизвестно за кого? Я помнила, что Всемиле не понравился суженый, и она наделялась уговорить брата отменить свадьбу и сжала виски руками.
– Он едет с сыном?
– Никто не знает. Вчера вести пришли, что скоро ждать. А когда? С кем? Неведомо.
Я медленно подошла к котлу, накрыла его крышкой, двигаясь точно во сне. Что делать? Я вдруг поняла, что все эти дни жила припеваючи. После того, как стало понятно, что это все – реальность и что каждое утро я просыпаюсь здесь и пока не появилось ни одного повода думать, что это вскоре изменится, я успокоилась. Видимо, сработала защитная реакция. После пары истерик я стала принимать этот мир и эту жизнь такой, какая она есть. Я не скажу, что меня не удивляло происходящее. Просто я переключилась на другие вещи. На Радимира и на новые для меня братские чувства, на Добронегу, которая вела себя со мной, как мать, на Альгидраса, который почему-то не шел из головы… Возможно, в глубине души я до сих пор считала, что все это понарошку. Не знаю. Знаю только, что в миг, когда Добронега озвучила факт сватовства Всемилы, я по-настоящему испугалась. Испугалась до дрожи в коленях. И сразу на меня нахлынули миллион «а если». А если я так и останусь здесь навсегда? А если мне вправду придется выйти замуж за неизвестно кого? А если…