Я опустила взгляд, не в силах смотреть в лицо Радиму: усталое, изможденное, словно застывшее. Внимание привлекла шеренга деревянных фигурок на столе. Миниатюрные изображения животных были невероятно реалистичными. Казалось, щелкни пальцами – и они разбегутся, разлетятся в разные стороны. Одну из них Радимир держал в раненой руке. Почему-то я даже знала, кто их вырезал. Сердце внезапно подскочило, и я стала лихорадочно соображать, как же спросить об Альгидрасе, чтобы это не выглядело подозрительным. Я ведь с ума сойду, если не узнаю, что с ним. Ведь тот дружинник на берегу сказал: «Какой из него воин в ближнем-то бою?». И даже если и были те слова продиктованы завистью к побратиму воеводы, истину-то это не меняло. Я вздохнула, набираясь храбрости. Спрошу прямо. Пусть думают, что хотят. В конце концов, могу же я… В этот момент за моей спиной что-то стукнуло, заставив резко обернуться.
На полу у стены, так, что и не увидишь с порога, сидел Альгидрас. Кажется, он снова был одет в Радимову рубашку, судя по тому, как были закатаны рукава. Он выглядел таким же бледным и изможденным, как и Радим. На полу меж его коленей был расстелен кусок ткани, усыпанный стружками. И в эту самую минуту он сосредоточенно что-то вырезал из небольшого куска дерева, не обращая на меня ни малейшего внимания. Я заметила, что резец он держал в левой руке.
– Целы, – вырвалось у меня с таким облегчением, какого я сама от себя не ожидала. Захотелось сказать что-нибудь хорошее, радостное, чтобы Радим наконец улыбнулся, а Златка прекратила хмурить брови и наматывать русую прядь на палец, все сильнее вытаскивая ее из прически, чтобы Альгидрас хоть как-то отреагировал.
Резец Альгидраса на миг замер, но сам он даже не поднял головы.
– Не все, – услышала я хмурый голос Радима.
Я оторвала взгляд от рук Альгидраса, поняв, что его уверенные движения гипнотизируют, и растерянно посмотрела на Радима. «Не все?»
Злата присела рядом с мужем, опустив взгляд и сжав его ладонь.
– А…
– Шестеро на берегу и еще шесть в море, – едва слышно проговорила Злата, прижимаясь щекой к плечу Радима, словно застывшего при этих словах. Злата начала называть незнакомые имена, а я стояла и старалась как-то осознать, что возможно, кто-то из этих людей укрывал меня сегодня щитом, что они выбегали на берег через ту же калитку, через которую Альгидрас втащил меня под прикрытие стен, но мозг отказывался принимать эту правду. Видимо, ему хватило сцены на берегу.
– А с лодьей той что? – произнесла я, когда Злата наконец перестала называть имена погибших, бывших чьими-то родными и близкими.
Радим поднял на меня тяжелый взгляд.
– Ни к чему тебе это! – неожиданно резко ответил он.
Я не успела даже удивиться, как за спиной раздалось:
– Если это те же квары… – голос Альгидраса прозвучал сипло, будто простуженно.
– Я уже сказал: нет! – повысил голос Радимир, бросив сердитый взгляд за мое плечо.
Альгидрас откашлялся и снова просипел:
– Она могла бы кого-то узнать, Радим. Может…
– Не могла бы! – рявкнул Радимир.
Я растерянно обернулась к Альгидрасу, который, приподнявшись, поставил на стол небольшую фигурку совы и достал из лежащей у его ног сумки новую заготовку. На резкий ответ Радима он никак не отреагировал, лишь чуть поморщился, словно от головной боли.
– Радимушка, – примирительно проговорила Злата. – Ну, может, осторожно… Может, Олег все-таки прав, и Всемилка узнает кого…
– А сама не хочешь посмотреть, что от них осталось? – жестко произнес Радимир.
Я растерянно моргнула, и вдруг кусочки головоломки встали на свои места. Осталось? То есть, мне предлагали посмотреть не на живых людей? Меня резко замутило, едва я представила в красках, что оставили дружинники от врагов, покусившихся на жизнь их воеводы.