Он молча кивнул, даже не подняв головы. Не слишком вежливо так отвечать на извинения, но я не могла его осудить.
– Я просто волновалась за вас очень.
На этот раз никакой реакции.
– И я… правда не хотела бы смотреть на это. Мне…
– Тебя никто и не заставит, – отрезал Радим.
Альгидрас тряхнул головой, отбрасывая волосы с лица. Еще в первый раз увидев его, я обратила внимание, что волосы юноши гораздо короче, чем у других воинов. У большинства они достигали плеч, Альгидрас же выделялся стрижкой, если этим словом можно назвать то, что остается на голове после применения ножа. Или чем они тут стригутся? Но ему, видимо, и такая длина мешала.
– Головой не дергай, – хмуро произнес Радим. – Рана вскроется.
Только тут я заметила на шее Альгидраса плотную повязку. А ведь, едва взглянув на него, поняла, что что-то не так. Не могла Радимова рубаха прикрывать ему горло. Она же велика и должна сползать с плеч. Так выходит он… ранен? А я с ним тут спорю, на него кричу!
– Ты ранен? – вырвалось у меня, прежде чем я успела задуматься.
Альгидрас снова, как в первую нашу встречу, совсем по-детски сморщил нос, явно не зная, как ответить. От сложного выбора его избавило появление Добронеги. Добронега выглядела бледной и осунувшейся. Поверх простого платья на ней был повязан измятый фартук, и я даже думать не хотела, что пятна на нем могут быть пятнами крови. Мне вдруг пришло в голову, что кроме погибших в этом бою наверняка были и раненые, а значит, эти несколько часов у Добронеги выдались не самыми простыми. Злата тут же бросилась навстречу, помогла развязать фартук, откинула его в сторону и что-то тихо зашептала. Мать Радимира устало улыбнулась и бросила взгляд на сына, потом на Альгидраса. После этого повернулась ко мне.
– Проснулась?
Я молча кивнула.
– Рука как?
В самом деле, не могла же я надеяться, что Добронега об этом не узнает. Наверняка повязку накладывала именно она. Да и отвары в меня вливала тоже. Ведь корабль Радимира вернулся не сразу.
– Что с рукой? – тут же раздался вопрос Радима.
– Ничего, – я попыталась улыбнуться. – Просто поранилась.
– Когда? – прищурился Радим.
– Немножко стрелой… у ворот… – пробормотала я, стараясь так же, как Радим, дернуть плечом: мол, пустяки все это, не стоит разговоров.
Сзади послышался стук – резец Альгидраса упал на пол. Все присутствующие обернулись в его сторону. Альгидрас осторожно поднялся, держась за стену, и шагнул ко мне, схватив за руку. Его рука оказалась еще горячей Радимовой.
– Что? – в голосе Радима отчетливо слышалась паника. – Олег? Что?
– Какая? – требовательно спросил Альгидрас, для убедительности встряхнув мою руку. Больную, между прочим.
– Левая, – растерянно ответила я и почему-то не смогла отвести взгляда от серых глаз, смотревших напряженно. Я еще не успела договорить, как Альгидрас дернул вверх рукав платья и начал торопливо развязывать повязку, кажется, не очень заботясь о том, что мне больно.
– Олег? Что такое? – прошептала Злата.
Он не ответил, продолжая разматывать ткань, и в тех местах, где его пальцы касались моей кожи, казалось, вот-вот останутся ожоги. У него жар от ранения? Или руки всегда такие? Добронега молча подошла ближе и пристально наблюдала за действиями Альгидраса. Она ничего не спрашивала, словно и так все поняла.
Альгидрас резко сдернул присохшую повязку, и я взрогнула от обжигающей боли. Рана выглядела пугающе: длинный порез, покрытый запекшейся кровью. Я глубоко вздохнула и отвела взгляд, чтобы не повторить свой давешний подвиг с обмороком. Моему взору тут же предстала тугая повязка на шее Альгидраса, и я вновь задалась вопросом: что же с ним-то случилось? Насколько все опасно? Хотелось спросить, но я понимала, что не сделаю этого. И тут случилось странное. Альгидрас, до этого просто рассматривавший мою рану, вдруг резко склонился. Мне в голову пришла нереальная мысль, что он сейчас поцелует мне руку. Мысль была настолько бредовой, что я нервно усмехнулась. Моего веселья никто не разделил, а руки тут же коснулось теплое дыхание. И я вдруг поняла, что Альгидрас… нюхает мою рану. Бред какой-то.
– Ты думаешь тоже? Но времени-то прошло, – послышался нервный голос Радима.
Несколько бесконечных минут стояла тишина.