— Звучит прикольно. И да, добро пожаловать в семью…
На завтрак все спускались шумной гурьбой, заспанный Персиваль пытался тереть глаза через тонкие линзы очков, бросая на меня подозрительные взгляды. Рядом шел Рон и, чрезмерно жестикулируя руками с зажатой в них крысой, рассказывал о себе и о своей семье:
— Папа работает в Министерстве, мама — домохозяйка. Есть еще Джинни, ты её, наверное, видел. А еще у меня два старших брата — они уже взрослые. Билл был ловцом и префектом школы, теперь работает на гоблинов. Чарли стал драконологом, работает в Румынии, там заповедник есть…
— Круто… — протянул Невилл, идущий за нами с озадаченным лицом. Его лицо словно зависло в трех эмоциях — Озадаченности, Страхе или же в умиротворенной Идиотии. Парень был пухлолицым и застенчивым, с одной стороны, пытался привлечь внимание к себе, и в то же время жутко этого стеснялся.
— Ага. Я тоже хотел бы увидеть драконов, Хагрид мне о них все уши прожужжал… — но закончить мне не дали, мы как раз вошли через главный вход Большого зала, чтобы увидеть полупустые столы, заставленные обычной едой — не чета вчерашнему пиру. Проходя крайний левый стол, что был у стены входа, я разглядел белобрысую рожу недавнего знакомца, что, увидев меня, прыснул чаем на стол и довольно сверкнул глазами, утирая лицо белоснежным платком.
— Поттер, я вижу, ты не терял времени. Рыжие волосы, потасканный вид и старая одежда — тебя что, Уизли усыновили?
— Заткнись, Малфой! — сразу же набычился Рон, так что пришлось взять его под руку и отвести к столу.
— Рон, шавка тявкает — так пусть тявкает. Зачем же ей отвечать?..
— Гарри прав, незачем отвечать на провокацию. Вы лишь сильнее разожжёте конфликт, а здесь школа. Мы здесь, чтобы учиться…
— Да-да-да, — проигнорировав поток нотаций, я пододвинул миску с овсянкой и начал насыщаться под стреляющими в меня взглядами. Отовсюду и со всех сторон. Перешептывания и редкие указующие пальцы — придётся привыкать быть зверушкой в зоопарке. Улыбаться и лапкой махать — дерьмовая в общем-то перспектива.
С двух сторон меня зажали подсевшие парни, закинув руки мне на плечи:
— О, дорогой братец Фордж, в нашей семье прибавление!
— Да, дорогой братец Дред, кто-то решил подкрепиться, не дожидаясь завтрака…
— А зубки ты почистил?
— Умылся?
— Расчесался?
— Отстаньте от него! — это насупившийся Рон вступился за меня, в то время как я индифферентно продолжал жевать овсянку и кивать в такт вопросов.
— Ой, какие мы страшные…
— Зубастые и опасные…
— Волки позорные вы, — это уже был я, придя на помощь раскрасневшемуся Рональду.
— Это…
— С чего…
— Вдруг?
— Такие эклеры испортили, вкус был совсем не такой как вчера. Никудышные из вас кондитеры.
— Так мы их…
— Не сами пекли…
— На кухне взяли…
— И зелье домешали, — отбросив рыжую челку назад, я посмотрел на Рона, обалдело созерцающего наш диалог, и попросил передать сахар, что он и сделал.
— А где тут кухня?
— А мы не скажем…
— Сами найдете, если не страшно…
— Ладно, второй вопрос. Когда волосы цвет вернут?
— Дня два или три…
— Или четыре, или пять…
— Короче, вы не знаете.
— Нет, — это было произнесено в унисон, и они, шутливо поклонившись, при этом ударившись лбами об стол, пересели к своей компании.
— Врут они все. Знают, когда цвет обратно вернется.
— Я уже понял. Странные они.
— Не то слово, однажды они решили меня развеселить на Рождество. Мне тогда лет шесть было. Так они заколдовали моего плюшевого мишку в огромного волосатого паука…
— Чувство юмора у них своеобразное, — это уже подключился Перси. Он хотел сказать еще что-то, как вдруг все начали поднимать вверх головы и выкрикивать «почта!».
Десятки сов заполонили пространство под потолком, прицельно сбрасывая посылки и свертки газет, письма и бумажные упаковки прямо в руки получателям. Рядом со мной спикировала серая сова, в которой я узнал давнего знакомца.
— Бип? — он пританцовывал на одной лапе, помахивая другой, к которой была привязана записка. Аккуратно её отвязав, я козырнул веселой сове, и она взмахнула крыльями, взлетев под потолок, влившись в вакханалию пернатых курьеров.