— Бронн только сказал, что не видит причин, почему его имя нам не подходит. «Бронн — звучит достаточно внушительно», вот, что он сказал. Детям нужны звучные, емкие имена. И я подумал о твоем имени, любовь моя, — если он не ошибался — о нет, Джейме не ошибался…
Бриенна атаковала. Даже смещенный центр тяжести ей не помешал задеть его скулу по касательной, второй рукой она предусмотрительно блокировала его захват, но подножку предусмотреть не могла. Джейме подхватил ее, падающую, даже не сомневаясь, что она такой маневр ни за что не провернет. Для этого нужно было быстро извернуться, а изворотливость была по его части.
— Сдавайся сразу, — шепнул он ей в ухо, и она, конечно, не сдалась.
Локоть прижал его правую руку к ее боку. Бриенна перехватила его за левое плечо обеими ладонями и швырнула к стене — Джейме присел, уходя из-под прямого удара, обхватил ее поперек чуть выпирающего живота, сделал несколько изящных, почти танцевальных шагов к столу и подсадил жену за бедра — это удавалось при наличии опоры. Притиснутая к стене, она быстро теряла силы, но не в этот раз, когда ей удалось перекатиться по поверхности стола вбок, подскочить и отбежать на безопасное расстояние.
— Он под тобой рухнет, разорительница! — крикнул Джейме, догоняя ее и безуспешно пытаясь сманить вниз.
— Он под нами обоими не рухнул, выдержит! — не смолчала в ответ Бриенна, и ее муж успел увидеть милую полоску ее невозможного румянца на шее сзади.
Она. По-прежнему. Краснеет. До сих пор, спустя четырнадцать лет, эта невозможная женщина смущается перед ним. Желание одолеть ее в схватке стало невыносимым. Или это было уже другое желание, Джейме в пылу сражения никогда их не различал.
Ему удалось обмануть ее, сделав ложный выпад, и подхватить под коленки, когда она пошатнулась. Но это оказался такой же обман, потому что Бриенна использовала его же захват как опору и буквально вбила мужчину в колонну обеденного зала, перехватив через грудь. Джейме не смог сдержать стона.
— Я все еще сильнее тебя, — ее глаза светились знакомым, мягким синим пламенем.
— А я все еще побеждаю, — и он изо всех сил дернул вниз болтающийся ремень ее туники, за которым последовали и штаны. Теперь она не могла сделать ни шага — его запасной план сработал.
— Это нечестно! Цареубийца! — Бриенна рассмеялась, оглядываясь по сторонам.
Дети предпочитали пользоваться минутами без присмотра и, вне всякого сомнения, уже разносили замок где-нибудь подальше от глаз родителей.
— Сдавайся, — Джейме коснулся губами уголка ее губ, прихватил нижнюю, встретил робкую влажность ее языка, и разжал, наконец, руку — только для того, чтобы прижать Бриенну к себе, и спешно задрать ее тунику, пока она расправлялась с утробным ворчанием с завязками его штанов.
— Никогда, — ответный ее шепот быстро превратился в стон, и схватка продолжилась самым любимым для обоих образом.
Ее крепкое, тренированное тело и ее все еще девичья робость, ее несгибаемая воля и готовность уступить ради очередной идиотской высокой цели, чередование мягкости ее кожи — и железной твердости мышц, упрямства — и податливости, проницательного ума и слепой недальновидности, все это сводило Джейме с ума гораздо сильнее, чем четырнадцать лет назад. Ему казалось, разгадка близка, и вот сегодня, сейчас он, наконец, поймет эту женщину, докопается до сути своей тяги к ней, остынет, успокоится. Но Бриенна оставалась верна себе — сумасбродной, нелогичной, неправильной и ненормальной, как ни посмотри. И он все еще гнался за ее тайной, надеясь отыскать ключ, и все больше убеждаясь, что ему это не удастся.
Среди многочисленных талантов своей жены Джейме Ланнистер более прочих восхищался одним, самым удивительным.