Интересно, когда Бриенна выдумала себе эту странную формулу помолвки — битва, выигрыш, пари? До того, как поняла, что никому не интересна, или после — в надежде на нищего честолюбивого рыцаря, одержимого мечным боем? Джейме злится на нее, понимая, что вообще не должен быть заинтересован происходящим.
— Она леди. Ей не стоит опускаться до подобных развлечений на потеху толпе.
— Она леди с оружием в руках.
— Но она все же настоящая леди.
— Может быть, — Джон, кажется, поддразнивал его, делая это так же, как если бы на самом деле был королем.
Схватка переходит в стадию, когда все по-настоящему, и Джейме рад, что не видел их прелюдии, почти нежных тычков, которыми они обменялись, приветствуя друг друга. Бриенна сражается с кем-то другим. Это такая болезненная измена, что теперь он и рад бы отвернуться, но не может. Он болеет за каждое ее движение, потому что Тормунд сильнее во много раз, и женщине приходится приноравливаться к его движениям, его манере наносить бескомпромиссные удары едва не насмерть, и это то, чего она никогда не умела.
Приспосабливаться.
Это их с Джейме всегда роднило.
Он ударяет кулаком левой руки по деревянным перилам, но на этот раз Джон Сноу рядом молчит.
«Только не поддавайся, Бриенна, — молит про себя Джейме отчаянно, — не поддавайся ему. Держи удар слева, держи удар слева, дура, он обманывает тебя, он…». Она, словно услышав его предупреждение, блокировала выпад. Тормунд весил слишком много, чтобы любой, даже удачно отбитый, удар отбрасывал женщину назад, дальше и дальше от центра площадки, где она могла контролировать то, что происходит.
Джейме потерялся в происходящем. Был он, усиливающийся снег и двое внизу. Был Тормунд, в пылу битвы срывающий с себя одежду, рычащий и гигантский, яростно-возбужденный, и была Бриенна — рядом с противником такая маленькая, тоньше его раза в три, определенно слабее, стойкая, смелая и немного испуганная, если судить ее лицу. Джейме знал, как она со стоном вытягивает вечерами свои длинные ноги, насмотрелся за их путешествия, Джейме знал, как она потягивается, когда никто не видит, и непристойное возбуждение в штанах напоминает ему…
Бани Харренхолла. Воспоминание, почти стертое — слишком часто он извлекал его наружу, чтобы полюбоваться гневной обнаженной Бриенной, а затем вспомнить, как его голова касалась ее груди, губы скользнули по ее руке, сильной, гладкой и мокрой.
Это было больно, теперь особенно. Потому что Бриенна там, внизу, с другим мужчиной, который почти загнал ее в угол, и Джейме впервые за годы, если не десятилетия, молится по-настоящему, не рискуя анализировать, что его толкает на это. И о чем он, собственно, просит.
Тормунд слишком силен. Он подавляет, берет что хочет, и Бриенна — то, чего он хочет. У него еще много сил, а она почти выдохлась. Наконец, одичалый швыряет ее перед собой на снег, два удара, справа, слева — Джейме почти чувствует, как немеют пальцы Бриенны от попытки не выронить Верный Клятве, отражая эти удары, — и выпрямляется над ней, грозный, торжествующий победитель.
Ему достаточно приставить клинок к ее горлу, чтобы объявить себя выигравшим эту схватку. Это, конечно, могло бы быть шуточным дружеским поединком, чем является по сути, но, если верить Джону Сноу, сближение между ними существует на самом деле.
Это не всерьез. Только не Бриенна, я ее знаю. Она не может. Я не могу. Не допущу.