- А сейчас мы начинаем игровое шоу «Угадай Донора», приветствуйте участников!
- Как ты смотришь эту дрянь, - поморщился Люций, - это все подстава.
- Не порть настроение, включи обратно немедленно!
На экране появилось три угрюмых лица, представляющих собой портреты доноров. По запаху угадать принадлежность крови не составило бы труда, но зрение, конечно, совсем не то. Требовалось применить логику.
А лотереи? А магазины-на-диване, где можно было заказать сепаратор для крови с насадкой для взбивания всего за сорок девять и девяносто центов… а новости, тревожно повествующие о падении цен на серебро, росте цен на третью положительную или распространении желтой лихорадки – будьте бдительны, остерегайтесь случайных жертв и доноров… требуйте справку на станции переливания.
О, эти доноры. Внекастовая элита, люди, допущенные к сердцевине кровавых ночных тайн, огромные семьи (вернее, как называют их в Народе – породы), выведенные тщательными десятилетиями упорной селекции, линии с идеальной кровью. Доноры, лишенные порой имен, воспитанные вне контакта с остальным человечеством…
Добровольцев встретить можно было значительно реже. Случайные «подарки» крови – это вовсе не жизнь ради донорства. Каково это – всю жизнь оставаться едой, живым консервом? Ангелине приходилось общаться с философски настроенными донорами, почему-то в основном мужчинами, которые с нездоровым блеском в глазах рассказывали о дойных животных, экспериментах с гирудотерапией и продлении жизни. За их напускным восторгом кроется простая правда: срок службы (и жизни) донора – сорок пять-пятьдесят лет, не больше.
Тем не менее, добровольцы представляли собой приятное разнообразие в однообразном ночном мире каст и иерархии. Кого только не было в этой пестрой толпе! Мазохисты, уставшие от самых странных игр. Поклонники некромантических культов, многие из которых и создавались Народом, как ловушки для потенциальных жертв. Нигилисты, желавшие за небольшую плату прожить жизнь весело, комфортно и развратно. Дамы лет сорока, уставшие от собственной сексуальной неудовлетворенности и ищущие новых приключений. Бесчисленное множество романтически настроенных девочек и юных лишенцев, перманентно находящихся в поисках смысла жизни – а нашедших лишь путь в самое незавидное место в пищевой цепочке…
Породистый донор был почти-вампир, смотрел те же программы, и даже обладал некоторым специфическим влиянием на события (если у еды есть своя воля, покрыться плесенью или иным образом испортиться), и знал свое место. Добровольцы играли со смертью в поддавки. Кто-то становился закуской (большинство), кто-то – вампиром из трущоб (редко), кто-то находил себе спутника из ночного племени (еще реже).
…Работаем после рассвета! С 19 мая по 21 июня дневная выставка-аукцион. В меню: изысканные теневыносливые породы, неприхотливые подращенные девочки на разведение (до первого приплода сопровождение ветеринара – с беспрецедентной скидкой 40%!!!), племенные самцы кенийской породы (устойчивость к малярии и лейшманиозу). Спешите! Ждем вас!
- Скидки? – осведомилась любопытная Сара, заглядывая Ангелине через плечо, для чего ей пришлось подтянуться изо всех сил, - а, доноры. Это для сельской местности.
- У тебя же их три, - подначил зевавший Джо. Сара дернула обнаженным плечиком:
- Самцы. Все трое ручные. Я их на улицу не выпускаю, и не развожу. Просто они мне нравятся.
- Еще скажи, что ты их не ешь.
- Какой ты… - захихикала вампирша, и просияла в оскале, - а сам-то?
- Мимо, принцесса. У меня была одна. В общем, с домашними животными столько мороки. Я ее отдал.
- Мне, - недовольно процедил из темного угла Зосим, - ты, алкоголик, едва не угробил девочку.
- Ты ее все равно потом съел.
Ангелина прикрыла глаза. Богуслав задерживался, и подчиненные его начали скучать. Сон никак не шел, а отрешиться от беседы о преимуществах человеческих пород не получалось. Ангелина вздохнула, и принялась листать журнал, наискосок проглядывая рекламу и даже не пытаясь вчитываться в тексты.