- Не расстраивайтесь, Анхелика, - сверху вниз говорил Чезаре, глядя на нее с нескрываемой радостью, - если вы желаете помочь нашему общему другу Валенсио, - имя было произнесено, и отсчет начался, - и помочь ему избежать позорной смерти где-нибудь в центре Сахары в компании с грифами, бетонными плитами и серебряными цепями, у вас есть возможность.
Она посмотрела на него. «Что я должна делать?».
- Все просто. Сделайте это вместо него. Иерарх доверяет вам, и все знают это…
«Опять это «все знают».
- …И вам не составит труда продумать план, в котором вы остаетесь с ним наедине в достаточном отдалении от соглядатаев. Вас даже никто не обвинит – обеспечение алиби я готов взять на себя. И наш друг Валенсио останется чист и ни о чем не узнает.
«А тебе это зачем?». Вместо ответа Чезаре усмехнулся. Поднял ее с пола. Поцеловал ее безвольную руку, вздохнул – и уже искренне, - печально улыбнулся.
- Вы можете меня ненавидеть, Анхелика, презирать, игнорировать, но вам придется выслушать и принять все сказанное. Я достаточно провел времени в одиночестве. Я хочу основать свой Дом. Хочу Семью. Я хочу стать иерархом. Взять под крыло несколько слабых вымирающих Домов, организовать несколько вылазок к соседям – и заставить Исток несколько всполошиться. Разве это плохо?
Он сел в кресло у окна, рядом с выходом на балкон, и закинул ногу на ногу, сцепил руки на коленях.
- Но Семей много, и все они одинаковы, как куриные яйца. Высокомерные, косные, одинаково отупевшие. Так или иначе, одни притворяются, другие нет. Но они одинаковы – и вы ни в одну Семью не входите. В такую Семью – нет. А в мою вы войдете, Анхелика.
Он легко выпорхнул из кресла, бесшумно подлетел к ней, улыбнулся.
- Я лишен предрассудков, - его голос снижался до шепота, - и могу вам сказать, что никогда не встречал никого, кто столь бы ответственно подходил к… да ко всему вы подходите ответственно. И я считаю, что вы имеете право на нечто большее, чем пустой титул. Я предлагаю вам не служение. Я предлагаю вам разделить со мной Семью.
Минуту или даже две Ангелина пыталась выдавить хоть звук.
- Что? – поперхнулась она, закашлялась, засмеялась, глотая слезы ужаса и отвращения, - вы – что?
- Могу встать на колено и извлечь кольцо с бриллиантом. Вы предпочитаете такой сценарий? Мне он показался несколько пошлым. Но, если вы настаиваете…
Он потянулся к карману пиджака, и Ангелина схватилась за его руку. Ледяную и твердую.
- Вы хотите возглавить Семью? Думаете, что полукровок остальные вурдалаки из чистокровных, - она не запнулась на этой формулировке, - примут с распростертыми объятиями? Что нас начнут ценить, любить? Меня не спасает мой титул. Вы думаете, к другим будут дружелюбнее?
Чезаре выслушал с непроницаемым видом ее спутанные высказывания.
- Поверьте, Анхелика. Я умею быть убедительным, если хочу. Подумайте, какой процент Ночного Народа перейдет на мою сторону, не разбирая, просто ради своих жен, мужей, детей, внуков. И сколько их в относительном и абсолютном значении. Им есть за что бороться, за что-то дороже обычной двуногой добычи.
Он был прав. Ангелина не умела врать себе.
- В любом случае, - подытожил Чезаре, поправляя пиджак, и с довольным видом созерцая растерянную девушку, - судьбу Богуслава никакой из предложенных мной сценариев не меняет. Ваш иерарх умрет в каждом варианте развязки, Анхелика. Если вы откажетесь помочь мне с осуществлением моего плана, это сделает Валенсио. За вашу жизнь он не пожалеет своей. И я избавлюсь… и от иерарха, и от соперника.
Он вновь взял ее за руку, но уже не целовал – лишь приподнял чуть.