Те два социопата - Дикки и Боллз - и то, что они делали…
Писатель был охвачен мыслью, что встречал их раньше. Он был уверен в этом. И он был уверен в другом:
Я чертовски хорошо знаю, что был в доме Крафтера…
Каким бы мрачным ни был этот кошмар - не говоря уже о том, что это гигантское, воняющее тухлым мясом существо, которое едва не сожрало его лицо - он знал, что это повод для праздника.
Потому что к нему наконец начала возвращаться память!
Похоже, это были воспоминания из далекого прошлого, но как быть с более краткосрочными?
Он в замешательстве сел на кровати.
Что случилось со мной, прошлой ночью? - oн помнил, как был в кабаке, помнил, как разговаривал со Сноуи, но…
Потом он ничего не помнил.
Должно быть, я напился. Отличный способ произвести первое впечатление. Он почти чувствовал, как скрипят его суставы, когда он встал и побрел в ванную. Он должен был помочиться, как пресловутая скаковая лошадь, но когда он расстегнул штаны, чтобы заняться этим делом…
Воспоминание вспыхнуло у него в голове с быстротой пули.
В очередной раз в редком отступлении от утонченности он подумал: Ёб твою мать! Эти девчонки накачали меня наркотой и заставили трахаться с трупом!
Это ужасное воспоминание вызвало не что иное, как ощущение чёрного резинового кольца на его пенисе, когда он извлёк его, чтобы помочиться. Женский голос, резкий, как скрипичная струна, проник в его сознание: Мы тебе поможем, а потом трахнем. Ну, а остальное - как по маслу.
Действительно, как по маслу!
До него донёсся одуряющий запах, и когда Писатель определил его источник, его желудок начал судорожно сжиматься, как будто кто-то сжимал и разжимал его. Конечно, отвратительный запах исходил от его гениталий и охарактеризовать его можно было только как «вонь от киски», который в данном случае был намного хуже, потому что эта «киска» была мертва.
Неужели Писателя действительно стошнит от запаха и воспоминаний о том, что произошло?
Он упал на колени с болезненным двойным стуком, и его вырвало, как ручной трюмный насос, в “белый фарфоровый сосуд”.
Всё это поднималось и выходило из него, одно извержение за другим. Веревки рвотной слизи свисали с его губ, как лианы в джунглях; пучеглазое отражение его лица в туалетной воде не успокаивало его. Он был совершенно подавлен!
Он принял душ в яростном тумане умопомрачения, скребя своё интимное место с безумным неистовством.
Мой пенис был в МЁРТВОЙ женщине прошлой ночью!
Казалось, его гнев выжег похмелье. Я когда-нибудь был так зол? Он оделся и не раздумывая выскочил за дверь, чуть не столкнувшись с другим гостем.
- Прошу прощения, - поспешно сказал он.
- Конечно, брат, - ответил гость.
Ему было лет тридцать. Oн был с длинными волосами, в синих джинсах и спортивной куртке.
- Но помни, Бог прощает нам все наши мирские грехи, пока мы молим Eго. Он великий Царь над всеми богами! Ты слышишь меня, брат?
- Конечно, - ответил Писатель, пробегая мимо. - Сознание, или субъективное осознание, известное как квалиа, доказывает вне всякого сомнения, что Бог существует. Этот принцип называется “Картезианским дуализмом”.
- Но, друг мой, услышал ли ты меня?
Без сомнения, это был телепроповедник, Томми Kак-его-там.
- Да! - чуть не закричал Писатель. - Всё это элементарно! Яйцо должно было появиться раньше курицы! Следовательно, только высшее существо могло изобрести яйцо! Это называется первопричиной! Почитайте Канта и Декарта! Почитайте Святого Ансельма, прочтите Лейбница!
А потом Писатель большими шагами направился к лестнице, оставив гостя с отвисшей челюстью позади себя.
Я, пиздец, как зол! - подумал Писатель, спотыкаясь на ступеньках.
Он прошёл мимо портрета длиннолицего мужчины, даже не взглянув на него. Мрачные взгляды с других портретов, казалось, следили за ним. За стойкой никого не было.