Глава 4 ЦЕНА ЗАМЫСЛА ЖИЗНИ
Глава 4 ЦЕНА ЗАМЫСЛА ЖИЗНИ
Последняя неделя каникул выдалась тихой. План Киртасы был практически полностью реализован – укрепления вокруг самого поселка достроены, основные бастионы трех внешних форпостов тоже. Бывшие крайняки привыкали жить вместе с остальной общиной. Омары ни разу не напали, а инженеры Шарту так и не смогли разгадать, как те отключали дронов. Царил иллюзорный мир, ситуация вооруженного ожидания начинала казаться привычной, неизвестность перестала пугать.
За день до начала занятий Тави и Хинта сидели в школьном кафетерии и прикидывали, каким будет следующий учебный год. Перед каждым лежал маленький примитивный терминал вроде тех, с которых осуществлялось голосование в гумпрайме, только сейчас на экранах было не два пункта голосования, а целых три столбца со списками предметов и маркерами предварительного расписания. Столбцы назывались: «базовый курс», «факультативы» и «студии». Иконки базового курса оставались зафиксированными намертво, а два других столбца были устроены так, что школьник мог сам устанавливать свои предпочтения.
– У меня все еще шесть основных предметов, – обрадованно сосчитал Тави.
– А у меня уже семь, – угрюмо отозвался Хинта.
– И что добавили?
– Медицину. Теперь: алгебра, метрика, язык, выживание, мир, медицина, физкультура.
– Значит, и у меня она будет в следующем году. А я думал, ее добавляют только на девятом потоке.
– Но она здесь.
– Не огорчайся. Интересный практический предмет. Ты ведь любишь все, у чего есть конкретное применение.
– Я помню, как тяжело было, когда предметов стало не пять, а шесть. И это еще тогда, когда мне не приходилось вкалывать за отца в теплицах.
– Патрулей скоро должно стать меньше. Твой отец вернется к своим делам. И ты будешь свободен.
Хинта вздохнул. Они сидели в прозрачном закутке: с одной стороны было окно с видом на центральную площадь Шарту, с другой – стеклянная стена, отделяющая кафетерий от пустынного школьного холла. В центре холла, сурово взирая по сторонам, стояли статуи трех мудрецов, олицетворяющих собой три главные отрасли человеческого знания: Тантилик из Лимпы, создавший теорию идеального государства, Даджейра из Джидана, посвятивший себя заботе об умирающей жизни, и Рирафта из Притака, ставший богом-механиком великих машин.
– Похоже, все решили голосовать со своих терминалов. И только мы пришли ради этого в школу.
– Год назад я бы тоже проголосовал у себя. Но в последнее время мне почему-то очень нравится всюду ходить. Когда делаешь вещи лично, они приближаются, становятся другими. И я тоже становлюсь другим: легким, нацеленным... А может, мне просто неуютно дома. За все дни, прошедшие с погребения родителей Дваны, мы с мамой едва ли сказали друг другу десять слов. Она оставляет мне еду. Я ем, когда она уходит с кухни. Утром и вечером мы стараемся друг друга не замечать. А все остальное время мы даже не пересекаемся друг с другом. Она обычно на работе, я – с тобой.
– Когда-то я бы засыпал тебя оптимистическими советами, а теперь каждый раз, когда ты говоришь о ней, я не знаю, что тебе ответить.
– Я и не жду ответа. Я любил свою маму. Конец любой любви похож на смерть. И лишь амбициозные психопаты вроде Джифоя находят, что сказать в подобных случаях.
Губы Тави тронула странная, грустная полуулыбка. Хинта узнал эту эмоцию: в последние годы жизни Джилайси Аргниры она всегда отражалась у того на лице. Эта полуулыбка, сошедшая с барельефов, казалась слишком мудрой для мальчика двенадцати лет. Поэтому Хинта обрадовался, когда Тави сменил тему.
– Какие возьмешь предметы по выбору?
– Те же, что и в прошлом году. Студии мифологии и скульптинга, факультативы роботехники и химофизики.
– А я для себя решил почти все изменить.
Интонация Тави заставила Хинту насторожиться. Он был на год старше, так что им приходилось учиться на разных потоках, и студии были единственным местом, где они в рамках школы могли что-то делать вдвоем. Сама их дружба началась именно в студиях. Уже много лет они посещали мифологию и скульптинг, и Хинте не приходило в голову, что от этого можно отказаться.
– Не волнуйся, – заметив его реакцию, добавил Тави, – я буду ходить на мифологию.
– А на скульптинг?
Тави неопределенно качнул головой.
– Я долго над этим думал, и перестал понимать, что мы оба там делаем.
– Барельефы.