– Кажется, кажется, она немного согнулась, – бормотал Хинта. – Несколько часов назад его мысок был чуть ближе к верху контейнера.
– На сколько? – спрашивал Тави.
– На вот столько, – показывал крошечное расстояние Хинта.
Фирхайф посоветовал ему прекратить.
– Ничего не происходит. А если очень долго ждать, что неподвижная вещь сдвинется, то рано или поздно тебе начнет казаться, что ты это увидел.
На девятый день, придя в гараж, Хинта спросил у Ивары, что же им делать дальше.
– Ничего. Я не знаю, что еще можно сделать прямо сейчас. К тому же, я здесь сегодня ненадолго – пора собираться в дорогу, завтра поездка. Думаю, пришло время вернуть Аджелика Рахна в ячейку хранения. А тебе нужно прибраться в гараже, чтобы, пока нас здесь не будет, никто не нашел следов нашей деятельности – они стали весьма заметными.
– Но ведь его нога шевельнулась в тот первый раз! – почти закричал Хинта. – Дайте мне еще раз его подключить!
– В языке твоего любимого Притака была специальная редкая глагольная форма «брира». Ее использовали, чтобы сказать о событии, случившемся лишь один раз. Такое одинокое событие бывает в отношениях между людьми, когда враги на день становятся друзьями, в творчестве художников, когда вдруг появляется произведение искусства, стоящее в стороне от всех жанров и правил. Бывает оно и у ученых-экспериментаторов. Но если сделаешь ставку на повторение брира – потратишь зря недели, месяцы и годы.
Хинта выслушал его, тяжело дыша.
– Поэтому забудь. Это тот случай, когда «один раз» равно «ни разу». Мы потерпели неудачу. Наша борьба была достойной. Теперь время очистить мысли и перейти к другим вещам. И я хочу, чтобы ты получил удовольствие от грядущего путешествия, отдохнул. Но ты не сможешь этого сделать, если будешь снова и снова рваться в бой, который уже проигран.
В мрачной атмосфере они принялись разбирать свою импровизированную лабораторию. Хинта старался следовать совету Ивары, но почти все его мысли были об Аджелика Рахна, который отверг их усилия и остался мертвым.
Ранним утром дня всеобщей поездки в старый Шарту Хинта стоял на перроне тихоходного поезда и наблюдал, как его брат играет с Иджи. Рядом горбились груды герметичных чемоданов, поодаль шевелилась растущая толпа ожидающих. Фирхайф ушел осматривать состав. Тави и Ивара задерживались. День выдался тихий, безветренный, солнце только взошло, и его золотисто-розовая корона разливала свое великолепное сияние на половину небосклона. Эта красота проникала глубоко в сердце Хинты, но в мыслях он все еще перебирал события прошедшей недели. Из досадливых размышлений его вывел сигнал, предупреждающий о скором отбытии поезда. Его друзья опаздывали, и это заставляло нервничать.