Ветинари поднял глаза от письма и будто бы прислушался. Прошло какое-то время, прежде чем двери Продолговатого кабинета открылись, и двое высоких широкоплечих господ втащили внутрь почти не сопротивляющегося беглеца. Это был Парадигмус, и выглядел он препоганейше. Всклокоченная, неровно остриженная шевелюра стояла дыбом то ли после недавней погони, то ли просто от ужаса. Бороды, прежде придававшей волшебнику возраста и солидности, тоже больше не было. На патриция таращилось круглое, молодое и до чертиков перепуганное лицо. На грязной, разорванной у ворота рубахе виднелось пятно крови. Ваймс нахмурился.
— Доброй ночи, господин Парадигмус. Надеюсь, прогулка за стенами города пошла вам на пользу.
Клерки усадили Парадигмуса на стул для посетителей (хотя со стороны могло показаться, что они просто сбросили на стул мешок с картошкой) и отошли на несколько шагов. Волшебник вжался в спинку, не сводя с патриция затравленного взгляда. Ваймс присмотрелся внимательней. Нет, Парадигмус не был ранен. Скорее всего, кровь на его рубашке принадлежала лошади.
— Вижу, вы решили не тревожить своих коллег из Университета и воспользовались более традиционными средствами передвижения.
— Я… — начал было Парадигмус, но под взглядом Ветинари все заготовленные оправдания отказались покидать его рот, волшебник просто беззвучно хлопал губами, как выброшенная на берег рыба.
— Тем не менее, я вынужден с прискорбием отметить, что вы проигнорировали мое первое приглашение, и предпочли поездку верхом умению держать ответ за свои промахи.
Ветинари дал знак, и клерки покинули кабинет. В любом ином случае отсутствие здоровых неразговорчивых ребят за спиной должно было немного успокоить попавшего в затруднительное положение человека, но именно в эту секунду Парадигмус осознавал, что он остался с патрицием наедине.
Ветинари молча откинулся на спинку своего стула и сложил ладони домиком. Указательные пальцы тихонько постукивали друг о друга.
«Тук-тук-тук».
Ветинари задумчиво наблюдал за Парадигмусом, полуприкрыв глаза.
«Тук-тук-тук».
С каждым новым «тук» голова волшебника все глубже втягивалась в плечи.
«Тук-тук-тук».
Это начинало походить на изощренную пытку, хотя Ваймс прекрасно понимал, что делает Ветинари. Он и сам частенько прибегал к этому приему. Заставь человека нервничать, и он просто не сможет тебе соврать. Доведи до нужной кондиции — и он расскажет тебе все, даже то, о чем он совсем не знал или, вернее, думал, что не знал.
«Тук…»
Парадигмуса, наконец, прорвало.
— Я действительно был уверен! Все было сделано правильно! Взадвращательный элемент сработал! — голос Парадигмуса сорвался. — В этом-то и оказалась загвоздка…
— Очень большая загвоздка, господин Парадигмус.
Парадигмус нервно сглотнул.
— Но я не знал, даже представить себе не мог! Эта видоизмененная формула и сила… Тот, кто ставил гарпун, влил туда столько энергии, что это просто перегрузило все к чертям! Это было нелепо, чистое самоубийство! Никому в голову не должно было такое прийти! Я и подумать не мог… Предотвратить подобное…
— Занятно, — прервал нелепую исповедь Ветинари, — мне казалось, что ваша главная задача и состояла как раз в том, чтобы думать и предотвращать.
Кабинет осветила вспышка молнии, на миг Ваймсу показалось, что в ее неверном свете глаза Ветинари вспыхнули алым.
— Меня трудно назвать религиозным… вампиром, господин Парадигмус, — Ветинари поднялся со стула и направился к застывшему в ужасе волшебнику. Движения патриция были подчеркнуто неторопливы. — Но некоторые вещи я нахожу довольно занятными. Взять к примеру саму идею платы за грехи…
Ветинари остановился позади Парадигмуса, положив правую руку на спинку стула, на котором тот сидел.
— К слову, одним из самых страшных грехов лично я всегда считал некомпетентность.
Полированное дерево слабо хрустнуло. Парадигмус задрожал так сильно, что стул начал выстукивать мелкую дробь по полу.
Ваймса прорвало. Он шагнул вперед инстинктивно, не задумываясь о своих действиях, и положил ладонь Ветинари на плечо. Дикая симфония звуков и запахов вновь накрыла его с головой. Сердце волшебника заходилось в истерической чечетке, от него пахло лошадиным потом и кровью, но намного сильнее — страхом и сожалением. Ваймс отдернул руку, но перед этим все же успел почувствовать, как напрягшиеся мышцы Ветинари немного расслабились. Патриций вздохнул.
— Впрочем, я также верю и во второй шанс. Пусть даже он выпадает один раз на миллион.
Парадигмус закашлялся (все же, задерживать дыхание на столь долгий срок — это вам не шутки).