Он продолжил произносить вслух свои реплики, посматривая на Риза. Всего несколько предложений, и они с Ризом окажутся в центральном круге сцены, стаскивая друг с друга одежду. Кайл говорил, что эта сцена раскрывает характер Герхарда фон Риле и дает возможность зрителям переосмыслить теорию, почему именно на его пути встретился демон. По мнению Дастина, ни черта подобного, людям нравилось смотреть, как он трахал Риза на сцене, потому что большинство из них не имели возможности сделать то же самое со своими половинками — они умерли. А когда отключилась электроника — стало совсем худо. Порножурналы продавали по сотне фунтов за штуку!
— Мальчишка, подойди ко мне поближе, ты ведь хочешь познать на вкус мои уста. — Дастин с незаметным вздохом положил лист на столик справа от него.
Больше нет реплик и, соответственно, возможности делать сосредоточенный вид. Риз подошел к нему и, как и требовал сценарий, положил руки на плечи. Он играл скромного джентльмена, которого фон Риле искусно соблазнил и склонил к греху. А может, и не играл, Дастин видел, что Ризу нелегко давалось то, чего от него требовал режиссер.
Обычно, когда дело доходило до секса, они оставались на сцене одни. Ни о какой интимности не могло идти и речи, другим просто было скучно смотреть на это в десятый раз. Они спускались в зал или уходили в гримерки, Дастин никогда не спрашивал, к моменту возвращения он был, как правило, удовлетворенным физически и раздавленным морально, потому что у них с Ризом могло бы что-то выйти.
Что-то помимо секса на сцене.
Дастин первым поцеловал Риза, скользя ему в рот языком. Их поцелуй должен выглядеть пошлым, Дастин не стеснялся широко открывать рот, демонстрируя, как, дразня, касается передних зубов, проходится по кромке нижних и, наконец, сплетается с языком. Они все еще целовались, когда Дастин уложил Риза на сцену и навис над ним сверху. Он ласкал его шею, расстегивая одну пуговку на рубашке за другой.
Оставлять засосы вовсе не обязательно, но Риз не возражал.
— Готов?
— Не спрашивай.
Дастин облизывал языком соски, целовал его в живот — одним словом, делал все, чтобы Ризу было приятно. Чтобы он позабыл обо всех на свете и получил удовольствие.
Дастин смотрел ему в глаза, когда стягивал широкие брюки, подобранные для Риза из оставшегося гардероба. Под ними у него не оказалось белья, можно было сразу припасть к члену, но Дастин хотел подразнить Риза перед этим. Он опустился на четвереньки, прогнулся в спине и лизнул кожу на внутренней стороне бедра Риза, вызвав у него вздох. Было бы огромным лицемерием сказать, что во время секса Дастин думал о роли, поэтому он делал все, чтобы и Риз позабыл о своей.
Они ведь ни разу даже не поговорили о том, нужны ли им эти репетиции. Сначала было неловко, да и режиссер настаивал, чтобы они притерлись друг к другу. Потом Дастин так и не решился поговорить. А Риз всегда с готовностью ему отдавался.
Риз под ним уже нетерпеливо ерзал и подбросил вверх бедра, когда Дастин взял член в рот. Этого не было в сценарии, об этом знал Риз и все, кто наблюдал за ними снизу. Но тишину в помещении разбавляли только тихие стоны раздвигающего ноги шире Риза. Дастин тоже снял с себя одежду, наконец устроился меж его коленями и вставил член между ягодиц. Риз то ли зашипел, то ли громко выпустил воздух сквозь зубы, но в его взгляде читалось только одно желание: чтобы Дастин продолжал.
После нескольких движений он усадил Риза к себе на колени и прижал. Теперь Дастин ощущал его дыхание на шее, чувствовал биение сердца и раз за разом вгонял член.