Эта фраза вызвала некие сомнения, однако Асари постарался скрыть своё подозрение и, покорно следуя за чересчур оживлённым товарищем, с присущим ему умиротворением, заметил:
- Знаешь, если она однажды изъявит намерение придушить тебя из-за того, что ты её раздражаешь, я просто буду стоять в стороне и смотреть на это, дорогой друг.
II.
Судя по тому, как Рено недовольно лупил хвостом по дереву стола, на котором расхаживал туда-сюда вот уже добрых десять минут, он был очень недоволен. Тёмные глазки-пуговки возмущённо блестели, розовый нос то и дело подрагивал в возмущённом фырканье.
- В следующий раз я отгрызу этому весельчаку палец – так и знай! – обиженно воскликнул он, вызвав у Триш, занятой рассматриванием эскизов всех нарядов, сшитых в этом ателье, умилённую улыбку. – … Тоже мне «глава благородной семьи». Шут гороховый, а не босс!
При одном лишь взгляде на обозлённого хорька у Холмс, почему-то, бесследно исчезало желание самой злиться на Примо за его выходку с преследованием, которое он, на пару со своим товарищем, выдавал за случайность.
- Я не понимаю – почему ты так на него зол? – ведьма перелистнула страницу и, решив сменить положение, улеглась на живот, подложив подушку под грудь, чтобы было удобнее смотреть и на эскизы, и на Рено. – Сам же говорил, что уважаешь его и ценишь, как лидера… Или я ошиблась?
- Уважать и ценить за реальные заслуги, это одно дело, - невозмутимо возразил фамильяр. – А вот испытывать раздражение из-за того, что он сует свой нос туда, где ему его могут оторвать – совершенно другое, знаешь ли.
С этим аргументом спорить было бесполезно. Да Триш и не стала бы, даже если бы он был кардинально не прав в своём мнении.
Отношение Джотто к ней, к Терри, оно… пугало.
За двое суток этот человек изменился практически до неузнаваемости. Прежде он вёл себя подчёркнуто-вежливо, как, в принципе, и полагалось благородному «джентльмену» этого времени. Однако за минувшее время у него, видимо, случился дикий нонсенс, ввиду которого произошла такая ужасающая смена личности и настроя.
Потому-то этим утром Примо делал вид, словно вот уже лет пять был для Холмс не иначе, как близким другом.
- В любом случае, - словно для того, чтобы подвести итоговую черту этому разговору, девушка захлопнула альбом с набросками и села на кровати, свесив ноги на пол. - Я ведь отказалась от его приглашения на ужин, так что нечего понапрасну нервничать. Это лишний стресс. Лучше отдохни и подумай, чем бы ты хотел заняться, пока я буду занята.
- С… стресс?
По озадаченному выражению мордочки (что было на удивление хорошо заметно), Триш запоздало поняла, что такого термина ещё не ввели в здешнюю психологию, но не смогла остановиться и начала эмоционально повествовать о том, что являлось неотъемлемой частью жизни каждого человека из XXI века.
- О, да! Наша жизнь полна стрессов, и мы боремся с ними постоянно! Расслабляющие массажи, ароматические ванны, шоколад… - Патрисия начала воодушевлённо взмахивать руками. - Стрессы – это сильные волнения. Например, когда твои расходы превышают доходы, и ты сама не замечаешь, как платишь за новые туфли кредитной картой, а потом видишь точно такие же туфли, но намного дешевле, и не можешь поверить в то, что отдала бешеные деньги за такой ширпотреб.
Фамильяр весьма неоднозначно взглянул на Терри, хотя колдунья нецеленаправленно проигнорировала этот жест, когда вспомнила о том, что рассказывала о совершенно непонятных вещах.
Накрыв губы пальцами, девушка мысленно посетовала на свой язык без костей и неумение хранить секреты.
«Совершеннолетие отпраздновала давным-давно, а поступки не меняются со времён колледжа. И в кого я такая балаболка?»
- Забудь-забудь, это мои иностранные словечки – всё никак от них не отвыкну!
Неловко засмеявшись, Терри понадеялась на то, что Рено не станет обращать внимание и зацикливаться на сказанных ею словах, и проглотит эту маленькую ложь, не тревожа свой разум различными теориями заговора и прочей дребеденью.
Однако вместо того, чтобы сказать какую-нибудь незначительную фразу утешения, мол: «Это не страшно – скоро привыкнешь» – фамильяр как-то странно выдохнул, словно мирясь с какими-то внутренними противоречиями, и перестал наворачивать круги по периметру стола, остановившись у самого края.