— Это был вуташ, — без особого энтузиазма произнес он, чем вывел девушку из раздумий.
— Вуташ? — переспросила она, ожидая еще хоть каких-то пояснений.
Асаха с омерзением поморщился. У него до сих пор стояла перед глазами картина, как синее голое тело утопленника с рыбьими глазами и тремя рядами жабр касалось шеи Хоши своей перепончатой рукой и как жадно тянулось ртом к ее губам.
— Водяной, — пояснил юноша. — Лезет живым в голову, превращается в тех, кто их привлекает, и заманивает к себе. А потом с поцелуем утягивает с собой на дно, — Асаха бросил на девушку взгляд, ожидая ее реакции. Но она, вопреки его ожиданиям, выглядела спокойной, хотя и была бледнее, чем обычно.
— Я думала, что не способна видеть духов, — выдавила она, чтобы заполнить неловкую паузу.
Юноша кивнул.
— Так и есть. Но вуташ влияет на разум, заставляет видеть то, чего нет. Ты видела не его, а то, что он тебе показывал… — парень нахмурился и задумался. — А кстати, кем он предстал перед тобой? — как бы между прочим, с полным равнодушием в голосе спросил Асаха, хотя на самом деле сгорал от любопытства. — Думаю, он был чертовски хорош собой, раз почти добился, чего хотел.
Хоши, покраснев, отвернулась. Вопрос не в бровь, а в глаз. И ответ на него раскрывал все ее чувства, в которых она еще и сама себе боялась признаться.
— У него был твой облик, — прозвучал тихий ответ.
На лице юноши заиграла счастливая, торжествующая, не скрываемая улыбка. «Так вот, кем заняты твои мысли, Хоши?»
Остаток дня было решено посвятить сборам съестных припасов в дорогу. Юноша старался больше не упускать девушку из виду. Он следовал за ней, словно заботливый телохранитель, а она с детской непосредственностью радовалась каждый раз, когда находила небольшие полянки ягод, а потом брала его за руку и, бежав впереди, увлекала за собой. Асаха ласково улыбался в умилении: Хоши, освободившаяся от бремени своей благородной крови, светилась так, что напоминала ему солнечного зайчика, который бескомпромиссно разгоняет вокруг себя тьму.
Когда они, изнеможенные, вернулись к их импровизированному лагерю, небо уже было озарено тысячами звезд. Ночь бережно окутала лес. Смолкли песни цикад, и их сменило размеренное свечение светлячков. Очнулись и освободившиеся от дневного сна кодама. Они с удовольствием принялись играть в догонялки с сейпо — духами, похожими на грибы на тоненьких белых ножках.
Юноша и девушка лежали рядом так, что их руки, словно невзначай, соприкасались, и никому и в голову не приходило отодвинуться. Этот день что-то поменял в них, сблизил, стер границы, и в их сердцах от этого становилось светлее. Казалось, можно провести так всю жизнь: вдвоем, созерцая бескрайние просторы небесных огней.
— Никогда не видел столько духов в одном месте, — задумчиво проговорил Асаха, нарушив молчание. Хоши вся превратилась в слух. Она снова слышала нечто, что было для нее непостижимо. — Наверное, потому что в этом лесу почти не бывает людей, — заключил юноша.
— Разве, это как-то связано? — шепотом спросила девушка.
Парень кивнул и, посмотрев на нее, встретился с взглядом двух блестящих заинтересованностью глаз. Ее особое внимание к тому, что он сказал, даже смутило его.
— Духи — часть природы. А людям свойственно менять ее. Или уничтожать, — чуть более приглушенно сказал он, а затем снова обратил взгляд к небу. — Люди роют траншеи, меняют русла рек, вырубают деревья, иссушают болота… Им невдомёк, что так они разрушают привычный ход вещей, причиняют вред тому, что существовало задолго до них. Все эти духи — хранители баланса. Если они исчезают, то начинаются беды. Люди же не замечают, как сами же порождают все свои несчастья. Голод, болезни, войны… — Асаха тяжело вздохнул и прикрыл глаза. — Если бы люди научились жить в гармонии с природой, мир стал бы гораздо лучше.
Слова юноши поразили Хоши. В них было столько горечи, что у нее в горле встал комок. Было в том, что говорил Асаха, что-то зловещее, но девушка не могла понять, что именно. Она с неподдельным интересом изучала его серьезное лицо, которое вдруг стало выглядеть старше на несколько лет, напряженные скулы, сомкнутые в недосказанности веки… Хоши инстинктивно накрыла его руку своей, чтобы парень почувствовал, что она рядом. Асаха вздрогнул и удивленно посмотрел на нее, а она не отводила в стеснении взгляд, как обычно, и в нем святилась теплота, от которой у юноши как будто с лязгом падали оковы, стягивающие в тоске грудь.
— Мы могли бы измениться, — неожиданно серьезно заговорила Хоши. — Я в это верю.
Нежный грустный блеск появился в глазах Асахи при взгляде не нее, и он шепотом произнес, словно объясняя простые истины ребенку: