— Съем всю твою халву. А потом кэ-эк тресну тебя своим жезлом!
Оный жезл мне тут же продемонстрировали. В точности тот кадуцей, которым его изображают на вазах в Эрмитаже.
Только гадюки вокруг него настоящие. Крупные, с недовольными физиономиями.
— И что будет? Они меня ужалят?
— Шишка будет, — ответил Гермий и огорченно закряхтел. – Ну, ладно. Пусть деньги. Золото. Много. Работать не будешь вовек…
— Спасибо, но… вы уж без меня как-нибудь.
Потому что здоровье дороже. Наверное, Эврисфей тоже сказал когда-то Гераклу – мол, только и делов, что кой-куда сгонять…
Гермес испустил тяжелый вздох. Скучный он какой-то стал. И халву жевал без малейшего запала.
— Нельзя без тебя. Он на тебя указал.
— Оракул?
— Его жертвенный нож.
— Чей?
— Того, к кому мы тебя посылаем.
— А к кому это вы — посылаете? И куда, не соизволите просветить?
— Куда — мы и сами не знаем. Могли бы сами — нашли б, да вот огорчение — не видим мы этого старого…
Тут последовало очень тихое и очень эмоциональное греческое ругательство.
— Кого?
— Моего дядю…
И как не переломать ноги в этой божественной генеалогии? Я мифы читала, да, но не так ведь внимательно, а у богов еще была традиция жениться на собственных сестрах, племянницах (и иногда даже на бабушках!). В общем, я даже не в курсе была, кто папа Гермия, а уж об остальном…
— Которого?
— Старшего, — с таким видом, будто у него зубы заболели. — Старшего Кронида.
Ну, про Крона, который глотал собственных детишек, я худо-бедно слышала. И были у него три сына, и третий был дурак, то есть, совсем не дурак, а просто Зевс…
— Зевс? — осторожно поинтересовалась я.
Мотание головой показывало: «Если бы!» Угу, Зевс был младшеньким, потому его и не проглотили — не успели. Остановимся на тех, кто побывал в утробе папашки.