Крон крякнул как-то огорченно, с видом: «Просчетик!» А Аполлон затрепетал себе ресницами, с самой приятной улыбкой.
— Хорошая попытка, — бросил поощрение свысока. — И у нас был справедливый ответ. Зачем держать за спиной предателя? Мы можем оспорить твою власть прямо сейчас, дядя: я, или Арес, или еще кто-нибудь. И тебе придется либо драться, либо потерять свое место Владыки. А тогда уже тот, кто сменит тебя, получит возможность провести обряд. Мы слышали, что твой жезл уничтожила какая-то смертная, так что тебе, строго говоря, даже сражаться нечем.
Аид с отвлеченным видом крутанул кистью, материализуя в ней что-то, подозрительно напоминающее топор. Посмотрел, хмыкнул что-то о последствиях России, легко сменил оружие сперва на меч, потом на копье.
Видно было, что ему страшновато, но что в своей позиции он вполне уверен.
— Думаю, у вас тоже маловато оружия. Раз уж вам пришлось красть его и открывать с его помощью Предел. А мой мир вполне способен снабдить меня, чем захочу. И даже помочь мне в битве, — в его пальцах теперь непринужденно дрожал сгусток пламени. — Эй, вы, конечно, храбрецы…, но кто-то хочет выступить против Владыки один на один?
— Мы так думали, — мягко поправил Аполлон и с любопытством покосился на сгусток пламени, — пока не вспомнили, что есть другой выход, дядя… твой выход…
Ряды олимпийцев расступились. Мгновенно, по-солдатски. Клим встретился взглядом с тем, кто все время, оказывается, стоял за чужими спинами.
Высокий, грузноватый, с красивым, властным лицом, закутанный в одежды цвета морской волны, с высоким венцом, в котором просматривались ракушки.
— Радуйся… брат, — гулко раскатилось по храму.
Побледневший Клим начал медленно отступать в нашу сторону. Радости в нем как-то не просматривалось.
— Ты хочешь бросить мне вызов, Посейдон? Ты, видимо, маленько меня с Зевсом попутал. Я думал, моей вотчины с ее головной болью тебе как-то и не нужно…
Пальцы Аида тем временем вцепились в воздух, извлекая из него что-то. Шлем — поняла я. Решил бежать, пока не поздно.
— Не нужно, — отозвался Посейдон спокойно. — Тут дело-то в другом. Зевс решил остаться в стороне. Из этих, — он кивнул на заговорщиков, — никто не видел Титаномахии. — Как ты думаешь, за кем они пойдут, когда придет черед второй битвы?
— Но если тебе не нужна моя вотчина… — Клим умудрялся крайне эффективно пятиться и попутно вытаскивать из воздуха шлем. — Если ты не собираешься бросать мне вызов — тогда что?
— Другой выход, брат, — вздохнул Посейдон и выкинул вперед руку, которую держал за спиной.
И в воздухе мелькнула молния.
Я так и не поняла, почему Аид не успел надеть шлем. У него это, видно, был отработанный навык — но шлем предал и просочился сквозь пальцы.
Потом фигура Клима словно осветилась изнутри — зловещим желтоватым светом.
Раздался треск.
И Клима отшвырнуло на землю, совсем рядом с нами, так что я даже смогла выдраться из рук Алика, подбежать и наклониться над ним.
Черные одежды пахли гарью, лицо перемазалось взявшейся невесть откуда копотью, по виску, пачкая русые волосы сединой, бежала серебряная струйка.
— Ничего, — он пошевелил губами, совсем чуть-чуть. — Для божка это — ничего…
Подошел Аполлон. Глянул на меня, как на насекомое, повел рукой — и меня швырнуло на Алика. Тут, мол, не место ягнятам.
Античность стояла во весь рост над поверженным противником. Настоящая античность. Блестящая, жестокая и неприглядная.
— Второй выход, дядюшка, — мягко пояснил Аполлон. — Твой выход. Выход Титаномахии, когда вы не стали бросать равный вызов. Мы тоже воспользовались помощью вора, представь себе — чтобы украсть у отца одну-единственную молнию. Мы воспользовались предательством — это твоя жена удержала шлем. На миг — но прав царицы твоего мира оказалось достаточно.
Аид чуть слышно выдохнул и повернул лицо к Персефоне. Та стояла прямая и бледная, и старалась удержать маску царицы на лице.