— Это ничего, — важно заявил Секстус Северус, — учение — благое дело. Нужно быть упорным и умения придут. А сейчас попробуй позвать его. Здесь особое место, может быть, он и отзовётся.
«Томми?» — неуверенно позвал я, и каково же было моё изумление, когда в голове раздался удивлённый голос:
«Гарри? Но как ты смог? Ты ведь не спишь!»
«Видишь ли, — ответил я, — я тут нашёл одно странное место и познакомился с призраком…»
«С призраком? — охнул Томми. — Гарри, ты должен быть осторожным!»
«Да это вроде бы хороший призрак, — выдавил я. — Это римский знаменосец, погибший очень давно. Он не смог уйти, потому что охраняет своего орла».
«Как интересно! — восхитился Томми — Хотел бы я увидеть его!»
— Так что тебе мешает, мальчик? — заметил вслух Секстус Северус. — Здесь я слышу тебя… и ты можешь покинуть своё вместилище.
Томми удивлённо ойкнул… и через минуту рядом со мной начала формироваться призрачная фигура ребёнка. Томми был совершенно таким же, как в моих снах, только белёсым, призрачным.
Мальчик с удивлением рассматривал себя, и наконец, воскликнул звонким голоском:
— Как хорошо! Я могу видеть, слышать и двигаться!
— Ты можешь остаться здесь, малыш… — мягко сказал взрослый призрак. — Вдвоём нам не будет скучно. Ты ведь знаешь, что твоё пребывание внутри Гарри может быть опасным для него, если злокозненный маг, частью души которого ты являешься, воскреснет.
— Но я не хочу причинять Гарри зло! — горячо воскликнул Томми.
— Это так, — согласился Секстус Северус, — я не вижу в тебе никакого зла. Но ты — всего лишь часть целого, малыш.
Томми опустил голову, и выглядел он при этом таким несчастным, что мне стало его жаль.
— Послушайте, Секстус Северус, — решительно сказал я, — может, это и глупо, но я не собираюсь выгонять Томми. Он мне стал, как младший братишка, и я не хочу, чтобы он пострадал. Я непременно решу эту проблему… Но не сейчас.
— Твоё решение, — отозвался призрак. — Но я бы, на твоём месте, подобрал бы для малыша более подходящее вместилище. Что-нибудь неживое. Но если ты хочешь переселить эту душу в подходящее тело — и впрямь, лучше пусть побудет пока с тобой.
— Как это — переселить? — удивился я.
— Мой отец, — задумчиво начал призрак, — рассказывал мне о некоем злокозненном маге, пытавшемся избежать смерти. Он расколол свою душу и вложил часть её в неодушевлённый предмет, дабы воскреснуть после смерти. Отец говорил, что этот маг страшно ошибся, ибо получив долгую жизнь, он утратил то, ради чего стоит жить — искренние чувства. И конец его был печален. Но однажды он обмолвился, что если вложить часть души в живой, и более того, мыслящий носитель, то она начнёт восстанавливаться и со временем сможет самостоятельно покинуть своего носителя, ибо двум душам не место в одном теле. Такая душа может вселиться в подходящее тело и получить новую жизнь. Но для этого смерть предыдущего владельца тела должна будет произойти на глазах у носителя. Но я мало знаю об этом. Отец рассказывал эту историю в назидание, а о возможности воскрешения души проговорился случайно. С тех пор он строго-настрого приказал мне забыть об этом и никогда уже не вёл подобных разговоров.
— Вот как… — задумчиво произнёс я, — что ж, это интересно… А того злокозненного мага звали случайно не Герпий?
— Может быть и так, — отозвался легионер. — Но этого я не помню.
— И вообще, — звонко заметил Томми, — давайте уже займёмся отработкой заклятий! Я… у меня не слишком хорошее предчувствие, Гарри! Тебе нужно обучаться, и чем скорее, тем лучше.
И Томми с Секстусом Северусом предвкушающе переглянулись.
Ну что я могу сказать? Следующие два часа превратились в сущий ад. Начали мы, естественно, с простенькой «Вингардиум Левиосы»… само собой, беспалочковой. Причём Секстус Северус был далеко не так слаб, как говорил о себе. Он, как выяснилось, знал довольно много заклятий и пользовался ими именно что без палочки. А на наши с Томми вопросы заявил, что в его времена маги вообще палочками не пользовались. Были посохи у сильнейших из них — это да, но посохи и не нужны были для большинства заклятий. Посох… ммм… это что-то вроде тяжёлой артиллерии, не каждому магу подчинялся и служил он для заклятий огромной мощности — город, там, разрушить… или кладбище поднять. А на наши с Томми рассказы о палочках, Секстус призадумался и выдал:
— Мнится мне, что стали волшебники слабеть и вырождаться. Отсюда и желание облегчить себе творение заклятий. Палочка должна помогать своему владельцу сконцентрироваться, дабы получилось у него желаемое. Но ты не нуждаешься в этом, Гарри. У тебя всё должно получиться и так, уж я-то вижу. Смотри!