Официальным же объяснением пребывания мисс Мур в стенах нашего дома было то, что она прекрасная художница и хочет сделать несколько зарисовок Лильсдена с натуры. И Фредерик любезно предложил провести ей неделю в поместье.
Лиллиан Мур ради приличия даже взяла с собой горничную, да и пейзажи действительно рисовала. Я их видела, они были прекрасны. У меня в спальне до сих пор висит один из ее набросков.
Однажды, кажется, на третий день пребывания гостьи в Лильсдене, я гуляла среди аллей, когда заметила мисс Мур. Она стояла с мольбертом примерно на том же месте, где в начале осени сидели мы с сестрами, но лицо Лиллиан было обращено к поместью. Хотя рисовала она вовсе не его, а оранжерею.
— Какая чудесная картина, — похвалила я, подходя. — Надеюсь, не помешала?
— Что вы, это же ваш дом. Вы вольны делать, что пожелаете.
Мне показалось, в ее голосе прозвучала легкая насмешка. Как будто она подчеркивала, что моей судьбой распоряжается отец, и Лильсден мой дом, пока он не пожелает выдать меня замуж. Мне внезапно захотелось показать этой особе, что она не права. Что и она, и Фредерик носятся с какими-то глупыми мечтами вместо того, чтобы жить настоящей жизнью.
— Однажды этот дом формально будет принадлежать Фредерику, — сказала я. — И его жене. Но брат всегда будет мне рад.
— Не сомневаюсь в этом, мисс Лойд.
Она макнула кисточку в зеленую краску и ярче обозначила растения за стеклянной стеной оранжереи.
— Ваш брат много рассказывал о вас. Вы тоже пишите?
— Немного, — смутилась я, — не так хорошо, как он.
— Вы себя недооцениваете.
— Откуда вам знать?
— Ну, Фредерик показывал некоторые из ваших работ. Очень недурно. Я уверена, лондонские издатели в очередь бы выстроились, чтобы их опубликовать.
Я не знала, чего во мне больше: радости от того, что кто-то, помимо брата, оценил мои неуклюжие рассказы, или страха от того, что кто-то, кроме него, их прочитал. В любом случае, я подумала, что обязательно доберусь до Фредерика и надеру ему уши!
Тем временем Лиллиан вернулась к пейзажу, добавляя незаметные мазки краски, от чего холст как будто оживал.
— Вы ведь не такая, как ваши сестры. Вы тоже стремитесь к большему, к себе. Как Фредерик. Возможно, стоит присоединиться к нам?
— Присоединиться в чем?
Она опустила кисточку и внимательно на меня посмотрела.
— В обряде. Нам нужна энергия стихии, и как только она проявится, мы совершим в этом месте силы, в вашей оранжерее, обряд. Который высвободит нужную энергию, откроет нам путь. Мы будем обладать силой! И эта сила позволит нам делать то, что мы пожелаем. Жить, как мы пожелаем. Разве не заманчиво?
— Скорее, безумно, — осторожно ответила я.
Лиллиан пожала плечами и вновь вернулась к картине.
— Как пожелаешь. Но я верю, что ты передумаешь. И в ночь, когда мы будем проводить обряд… я попрошу Фредерика зайти за тобой.
— Он потратит время зря.
Мисс Мур не ответила. Только подняла голову и, прищурившись, посмотрела на горизонт:
— Кажется, собирается гроза. Это подходящее время. Возможно, сегодня все и случится.
Что, если бы грозы в тот день не было? Ни в один из последующих, и мисс Мур пришлось уехать ни с чем? Но на эти вопросы я знаю ответ: она просто вернулась бы позже. И продолжала возвращаться, пока не обрела желаемое. То, чего так жаждал и мой брат — а ведь для обряда требовалось как минимум двое, как я поняла позже.
Но гроза в ту ночь действительно была. Первые гулкие раскаты проникли в стены поместья, когда мы все сидели в столовой за ужином. А когда я улеглась в постель, то по стенам зашелестел дождь, и в окнах я видела отсветы вспышек молний.