Океми, иди ко мне. Океми, спаси меня. Без тебя мне не выжить. Я умираю. Я умираю. Иди ко мне.
Твои глаза такие зелёные, как сочные листья, как лесные травы. Иди ко мне. Дай мне заглянуть в твои глаза. Иди ко мне. Иди ко мне.
Океми, Океми, Океми»
Сегодня всё повторяется. Руки смыкаются на горле. Океми кажется, что это не сон, и она кричит, но крик так и застывает в горле.
Голос дриады зовет её, голос дриады повторяет её имя бесчисленное множество раз. И Океми повинуется зову, не желая ему повиноваться. Приказывая своим ногам не двигаться, она делает шаг вперёд, потом ещё один и ещё.
Выходя во мрак коридора, она чувствует блаженство, потому что дриада не душит её, она ласково шепчет ей в уши. Океми чувствует счастье и за это себя ненавидит.
Всё пространство тает в туманной дымке, а иногда и вовсе исчезает. Когда сознание Океми проваливается во тьму, в которой не остаётся ничего кроме зовущего голоса, она идёт вперёд. Когда сознание снова выныривает на свет — словно со дна болота — Океми цепляется руками за дверные косяки, перила, за всё, за что только сможет ухватиться, только бы не иди туда, куда её зовут. И каждый раз, когда Океми останавливается, дриада наказывает её.
Голова взрывается болью, отдающейся во всём теле, пальцы выламывает судорогой, а ноги сводит болезненным спазмом. Океми впивается ногтями в кожу, даже не замечая, как по ладоням сочится кровь.
Океми сжимается на полу где-то около лестницы, ведущей к выходу из здания штаба. Её трясёт как от лихорадки, а из глаз текут слёзы, но она этого не замечает. Голос в её голове волнует Океми куда больше, и она тратит все силы на то, чтобы его не слышать.
Чьи-то руки ложатся на плечи Океми и с силой встряхивают. Она вздёргивает голову, резко, порывисто, открывая глаза и смотря вперёд с почти первородным ужасом.
Сначала она понимает, что руки держащие её тёплые, затем видит сине-зелёные глаза. И только после этого понимает, кто её держит.
Океми никогда не видела, чтобы Эзарэль смотрел на кого-то так. В его глазах непонимание, страх и почти паника. Он что-то говорит, но Океми его не слышит, потому что голос дриады в её голове заглушает всё.
— Она в моей голове, понимаешь? Прямо в моей голове, — шепчет Океми, как безумная, с болезненной истерической улыбкой на губах.
***
Что было потом, Океми помнит плохо. Полностью приходит в себя она только в лаборатории Эзарэля, когда зам Эзарэль бинтует её руку.
Он не говорит Океми, что она идиотка, он вообще ничего такого ей не говорит. Только просит, чтобы она перестала плакать, и обещает, что всё будешь хорошо. Океми хочется ему верить, но голос дриады тихо шепчет, что Эзарэль лжёт.
***
Океми идёт по тёмному лесу совсем одна. Она убеждает себя и дриаду в этом, мысленно твердит, что ей никто не поможет, что она и сама не хочет, чтобы ей кто-то помогал. Она знает, что к поясу у неё пристёгнуты ножны с кинжалом, но дриаду Океми убеждает в своей безоружности. У Океми почти получается вести с ней диалог.
«Иди ко мне»
— Я иду.
«Спаси меня»
— Я спасу.
На самом деле Океми спасет лишь себя, но это последнее, что дриаде стоит знать.
Идти через тёмный лес — трудное и опасное дело. Вокруг вязкий фиолетовый туман, под ногами змеятся тропинки, и каждая ведёт вглубь, но ни одна не ведёт обратно. Океми знает, как опасно быть приманкой для дриады, но ей не страшно. У неё не осталось сил на страх.
Она верит в слова Эзарэля, в то, что он её спасёт, и в свой кинжал на поясе так, как ещё никогда ни во что не верила.
Дриада ждёт её с распростёртыми объятьями из множества веток. Она смотрит Океми в глаза с маниакальной любовью. Океми стоит неподвижно, давая веткам сомкнуться на её шее, а после вонзает в них кинжал.
***