Кириан ненавидел извиняться. Слово было настолько неприятным на вкус, что ради его избегания он частенько делал первый шаг к новому разговору после ссоры. Проще заговорить о приправах, чем о том, почему он уже несколько часов (или суток) не общался с Коди.
Окружающие редко задумывались о том, что никаких родственных связей между ними нет. Кириан и Коди оба были темноволосыми, с правильными чертами лица, даже слишком правильными, из-за чего соседские ребята порой нелестно отзывались о них. Разницу выдавали лишь глаза: Кириан, как и мать, был кареглазым, а вот Коди — голубоглазым. От его пронзительного взгляда, особенно когда он о чём-то тосковал или жалел, Кириану всегда становилось не по себе. Он начинал искать причину отвернуться или вовсе уйти, потому что выдержать такой взгляд было тяжелее всего.
Хозяйку закусочной, где они часто останавливались, звали Луизой. Кириан не знал её фамилии, поэтому привык всегда обращаться по имени на бейджике, а она и не возражала. Полноватая, с густыми светло-русыми волосами, всегда уложенными в аккуратную причёску, она одним своим присутствием умела поднимать настроение. С лица никогда не сходила улыбка. К постоянным клиентам Луиза была вежлива и доброжелательна, а вот грубиянов не боялась прогнать плохими словами. Один раз Кириан и Коди стали свидетелями такой сцены, со смехом наблюдая, как Луиза выпроваживала какого-то пьяницу с порога, замахнувшись на него металлическим ковшом. Зрелище оказалось скорее забавным, нежели пугающим.
В работе ей помогал молоденький паренёк — Малти. В отличие от Луизы он был очень худым и постоянно носил мешковатую одежду, а на голове вечно красовались банданы: однотонные, цветастые, с узорами и без, пошире и поуже, из-под которых торчали кончики многочисленных коротких косичек. С клиентами он практически не разговаривал. Сам Кириан слышал его голос лишь несколько раз, и только когда возникала необходимость что-то переспросить или уточнить. Малти подходил к гостю при условии вытянутой вверх руки, деловито доставал блокнот с ручкой и вставал так, чтобы отпадала необходимость произносить заученную фразу: «Готовы сделать заказ?».
Луизу, казалось, наоборот, устраивал такой работник. Она никогда не повышала голос, никогда не отчитывала, а если возникал конфликт, то непременно заступалась за Малти. Кириан поначалу вообще считал, что он был немым. Или глухим. Вариант насчёт немоты отпал сам собой, стоило Малти однажды обратиться к Коди:
— Что-нибудь ещё?
В тот момент у них состоялся долгий зрительный контакт, по крайней мере, так показалось Кириану. Малти немигающим взглядом уставился прямо на Коди, а Коди как-то затравленно сжался и вытаращился на него в ответ. Он и с Кирианом говорил мало, а в общественных местах вообще предпочитал не брать на себя роль оратора.
Скорее всего, Малти был ровесником Кириана, но он никогда не мог представить, чтобы они стали друзьями или хотя бы начали общаться. Малти, как и Коди, не производил впечатление человека с рвением к общению и дружбе. Он ответственно относился к работе, но выглядел таким же закрытым и зажатым.
Порой у Кириана возникало желание обратиться к нему, выйти за рамки привычного монолога с названием блюд и просто поинтересоваться, как у него дела. Он не знал, ответит ли Малти, поэтому молчал. Но вот с Коди слов и вовсе не потребовалось. Коди кивал ему, стоило Малти подойти к столику, и Малти кивал тоже. Немое приветствие.
— Вы дружите? — как-то раз спросил у брата Кириан по пути домой.
Коди задумчиво посмотрел на него, словно раздумывая над ответом, а потом медленно покачал головой.
— Нет. Мы просто киваем друг другу.
Мысленно Кириан назвал это особым видом общения, потому как даже кивками Коди ограничивался крайне редко.
На крышу они поднялись за пятнадцать минут до назначенного времени. Солнце неумолимо ползло к горизонту. Ощутимо холодало.
— После того, как последний лучик исчезнет, сразу домой, — пробубнил Коди, нервным движением убирая шарф ото рта. Он недовольно сопел и постоянно жмурился, когда тёмные волосы выбивались из-под шапки и начинали мешаться.
Улыбнувшись, Кириан стянул с него капюшон и ловким движением спрятал чёлку обратно под шапку.
— Что ты делаешь? — возмутился Коди, отбиваясь. — Я же не маленький, сам могу!
— Иногда мне кажется, что ты не против, когда за тебя это делаю я или мама.
Коди недовольно фыркнул.
— Твоё мнение, — и демонстративно поправил шапку сам, во второй раз.
— Что это у тебя?
Коди озадаченно взглянул на свою руку, которой только что пытался отмахнуться от брата. Маленькое чёрное пятнышко между большим и указательным пальцами выглядело так, словно он испачкался в какой-нибудь саже. Потерев его другой рукой, Коди равнодушно пожал плечами.
— Чернила, наверное. Дурацкие мажущиеся ручки… Как всегда на уроках.