И Гортвог не выдержал. Слепая, беззубая щеня вызвала на поединок волка – и победила.
Их бой был недолог и не особо зрелищен. Иного не ждали в племени Минат: слишком уж неравны были силы. Конечно, средь сверстников Гортвог гро-Нагорм выделялся и ростом, и размахом плеч, но куда же ему – юнцу, которому не исполнилось и семнадцати вёсен! – тягаться со старым вождём?
Отец – сильнее, опытней и искусней, но на стороне Гортвога была решимость, огнём струящаяся по жилам, и зимний мороз, что чешуёй сковал ему грудь. Он не имел права проиграть.
Казалось, всё племя собралось в тот день на крепостном дворе. Его расчистили поутру от снега, и небо, тяжёлое зимнее небо заледенело, словно бы предвкушая битву, и не встречало бойцов ни льдистой крупой, ни белыми хлопьями.
Орки клана Минат были тогда небесам под стать: строгими и холодными в бессловесном своём ожидании.
– Что же, малец, не терпится место моё занять? – смеялся отец, поигрывая мечом.
Гортвог не ответил. Он знал этот меч, помнил, как мать ковала его в подарок вождю. Долго варила железо с чёрным углём, глиной укутывала тигель. Не понукала свою заготовку ни воздухом, ни водой, давая ей отдохнуть, а потом приласкала молотом, счистив с металла рыхлую корку. Сталь расковав, умыла её настоем из “Малакатовых слёз” – и на готовом мече проступили змеиные петли узоров, что серебрились от кончика и до рукояти.
Такой благородный клинок и пёрышко на лету разрежет, и руку отрубит, как было с Гарзоком. Руку, а следом – и голову.
Но Гортвог не боялся повторить судьбу старшего брата. В тот день он вообще ничего не боялся. Он вышел на бой в кольчуге и без щита, с одной лишь секирой, и настороженно ждал отцовской атаки: право на первый удар всегда доставалось вождю. Поле для боя – квадрат на двенадцать локтей, очерченный вбитыми в мёрзлую землю кольями. Тот, кто заступит за грань – бежал, и его не зазорно бить в спину. Кодекс Малоха учил чествовать бога кровью и не страшиться смерти. Истинные сыны Малоха не избегали боя.
Битва Гортвога началась ещё до того, как противник нанёс первый удар – в тот краткий миг, когда назначено было время их поединка, и старший сын вождя впервые взглянул в глаза матери. Ужас плескался в них, ужас и горе. Отчаянье.
В тот день супружница кузни быстро оправилась, спрятала боль за бесстрастием. Однако на поединок сына и мужа явилась она, как на битву, облачённая в полный доспех, и серебрился её до блеска начищенный нагрудник. Гортвог без труда нашёл мать в толпе, в первых рядах – высокую, статную, широкоплечую. Мощную, как скала.
– Что же, Гортвог, пусть примет тебя Малакат, – глухо проговорил отец, утратив былую весёлость. Нет доблести в победе, что достаётся тебе без борьбы, так учит детей своих Малох. Вот вызови Гортвог отца спустя пару вёсен!..
Попусту тратить время – гневить Малаката, и вождь не стал больше ждать. Без слов он рванул вперёд, и узорчатый меч устремился Гортвогу в живот. Оба поединщика знали: горе ему, если пропустит один-единственный удар. Второго уже не понадобится, и не убережёт Гортвога даже сплетённая матерью кольчуга. Нет в племени Минат орков, равных по силе вождю, а уж с таким мечом от его ударов и вовсе не будет спасу.
Сталь встретила сталь: меч, отбитый скользящим ударом, хищно блеснул у Гортвога перед лицом, уходя вверх. Орк едва устоял на ногах. Будь у Гортвога противник слабее, то следом его, потерявшего равновесие, можно было поймать на топор, чтобы коротким ударом рассечь ему грудь и живот. Но отец, казалось, даже не покачнулся – а сам Гортвог чуть не вылетел за освящённое битвой поле.
Если он станет парировать и отбивать, то неизбежно проиграет, истратив силы.
– Восславим же сечей Малоха, восславим же клан Минат! – рыкнул отец, смеясь.
Гортвог не ответил, берёг дыхание. Солнце, показавшееся из-за покрова туч, улыбалось ему холодной змеиной улыбкой.
Длинный отцовский меч снова свистнул, целя ему по ногам, но Гортвог мягко отпрянул вбок и ушёл из-под атаки. Клинок птицей взмыл вверх, к не защищённому сталью бедру, и Гортвог, отведя удар в сторону, попытался и сам достать отца по ногам – тщетно. Вождь был не только силён, но и быстр, как ветер…
Так они и кружили друг подле друга, словно уличные танцоры на Огненном фестивале.
Гортвог ждал правильного момента, чтобы ударить.