Он не торопился, был осторожен, но никогда – боязлив. Встречался с другими вождями, заключал союзы, даже взял себе в жёны дочь одного из соседей – но больше всего полагался на городских сородичей. Люди и эльфы привыкли видеть в орках животных и относились к ним соответственно. Они не стеснялись вслух обсуждать при оркских слугах самые сокровенные тайны. Да разве же свинские дети что-то поймут? А орки, неприхотливые, согласные на самую низкую работу и оттого – вездесущие, с радостью делились услышанным со своим вождём.
Их вождь был щедр, ибо он понимал: знание порой куда как ценнее золота. Но и золота у Гортвога водилось в избытке – в делах он был хваток. Многие кланы видели его правоту, но многих он просто перекупал, спасая от существования впроголодь. И пусть даже тихо, неуверенным полушёпотом, а об Орсиниуме снова заговорили.
Но всякий меч должен время от времени угощаться кровью, и Гортвог гро-Нагорм был готов побаловать свой клинок. Cреди всех вождей, стоящих на пути у Орсиниума, он выбрал идеального противника. Шадэк гро-Зурзаб показал себя неумным правителем: жадный, жестокий и сильный дурак – прекрасное сочетание! Он был удобен своим бретонским соседям, но недостаточно полезен, чтобы они его защищали. И с другими вождями Шадэк никогда не водил дружбы.
Богатыми дарами Гортвог переманил к себе одного из родичей своего врага, и тот передал вождю ложную весть. Шадэку поведали о слабо охраняемом караване племени Минат, что направлялся на ярмарку в Сентинель. И жадный дурак купился, устроил засаду – и сам же угодил в расставленную Гортвогом ловушку.
Стоило отдать ему должное: Шадэк гро-Зурзаб не отступил, когда вместо кузнецов и караванщиков схлестнулся с лучшими бойцами племени Минат. Командовал он умело, да и воины у него сражались славно, Малоху в радость. Но Гортвог не хотел впустую терять союзников, и поэтому, найдя в гуще схватки своего идеального противника, стал к нему прорубаться.
Меч, скованный вот уже год как покойной матерью, сеял смерть. Жестокость к врагам Гортвога редко обременяла: с чистой душой он вспарывал глотки, пробивал кольчуги и жалил сквозь сочленения латных доспехов. К Шадэку он прорубился, потеряв и щит, и осторожность: Гортвог, забрызганный кровью, с ошмётками мозгов на доспехах, был страшен… но вражьего вождя это ни капли не испугало.
Гортвог понимал, что пред ним был опытный воин. Опытный, сильный, но высокомерный, раз не надел шлема. Не привыкший к поражению, а, значит, почти беззащитный перед обманом.
И Гортвог замешкался, словно бы оступившись на скользкой от крови траве. Шадэк с готовностью бросился навстречу, ударил чуть наискось, метя в зазор между наплечником и шлемом, но Гортвог встретил противника на полпути. Его клинок сбил атаку, направил вражеский в землю, а после – змеёй взвился вверх, к шее. Удар почти отсёк Шадэку голову; тяжёлое тело рухнуло Гортвогу под ноги.
– Шадэк гро-Зурзаб пал! – рявкнул он, вскидывая над головой меч. И битва наконец прекратилась.
С обозом врагов шла и бронница племени – супружница кузни, вторая вдова вождя. Она напомнила Гортвогу покойную мать и красотой, и статью, и шириной плеч… вот только лицо его матери никогда не пестрело багровыми синяками.
– Ты можешь починить мне щит, сестра? – спросил мастерицу Гортвог на привале. – Я заплачу тебе тридцать дрейков.
– Стыдно, вождь! – воскликнула она, поджимая губы. – Ты меня освободил, всех нас освободил! Я не возьму с тебя платы.
– Не надо, сестра, лишнее это. Мой щит пострадал, когда я сражался против Шадэка. Не возьмёшь с меня денег, и выйдет, что он тебя снова неволит.
Да, именно так Гортвог гро-Нагорм встретил свою вторую жену…
Удача его с той поры не покидала. После победы над Шадэком гро-Зурзабом Гортвог прослыл среди сородичей настоящим героем, борцом с угнетением и несправедливостью. Орки, особенно орки из городов, спешили встать под его знамёна – из любви, из корысти, а порой из страха.
В триста девяносто девятом году орки Гортвога возродили своё королевство. В четыреста семнадцатом император Уриэль уравнял Орсиниум в правах с Вэйрестом, Даггерфоллом и Сентинелем.