Вскоре ей пришлось продать свои лавки — почти безразличная ко всему, она не получила выгодную цену, но этих денег, вместе со сбережениями, хватало на жизнь и уход за сыновьями.
С тоской смотрела Мария на Алехандро — юного, но уже тронутого скорбью. За последний год он научился менять повязки, делать инъекции, переворачивать и мыть братьев, выносить за ними горшки. Он не жаловался, не роптал, не перечил… Но что за будущее ждало его в доме, наполненном запахами гниющей плоти и крови, рвущемся от звука хрипов и стонов, пропитанном безнадежностью и болезнью?
Измученная Мария бродила из комнаты в комнату по ночам, сидела у кроватей, в тщетной надежде найти хотя бы намек на улучшения, но вместо этого встречала один и тот же вопрос.
— За что, мама? — слышалось ей в хрипах Хорхе Уго.
— За что, mami! — кричал между неровными вздохами Диего.
— За что, madre, — чудилось ей во взгляде Мануэля.
Порой, не выдержав, она закрывалась у себя и начинала молиться — жарко, неистово, со всей силой, на которую она была еще способна. Но взывала она не к Богу.
— Санта-Муэрте, Санта-Муэрте, прошу тебя о прощении, — шептала она, и слезы скатывались по щекам, орошая глубокие морщины. — Санта-Муэрте, приди в этот дом, Санта-Муэрте, прекрати их мучения!
Но дни шли за днями, месяцы складывались в годы, а Санта-Муэрте, верная своему слову, оставалась глуха к просьбам Марии.
***
Эдуардо перевел дух.
— И что было дальше? — первым, неожиданно для всех, заговорил Игон, и нервозность в его голосе была почти осязаемой. — Она заслужила прощение Смерти?
— Я не… — растерялся Эдуардо, но быстро нашелся, глядя на странный, полный тревоги взгляд Спенглера. — По одной из версий, однажды она снова отправилась в Белые Пески, чтобы найти Санта-Муэрте и вымолить прощение.
— У нее получилось? — сонно спросила Жанин.
— Может, да, а может, нет, — пожал плечами Эдуардо. — Это просто история.
— В которой, к тому же, нет ничего особо страшного, — вполголоса проворчал Гарретт.
— Я бы так не сказал, — возразил ему Роланд.