Преследование прекратилось, но остатки некогда великой армии роялистов продолжали отступать. Люди падали, бросали раненых насмерть замерзать в глубоких сугробах среди деревьев.
— Милорд, мы у границы леса… — устало доложил лорд Винрих, которому повезло иметь под собой еще живую лошадь.
Остатки некогда великой армии остановились у границы леса. Начали наскоро разводить костры, дабы обсохнуть и обогреться после битвы и изнурительного отступления. Лишь около полутора тысяч воинов прорвалось из этого ада, мясорубки, устроенной для них войсками мятежников.
Побледневшие, упавшие духом и изнеможенные пехотинцы не стояли на ногах, лошади многих конников пали или пошли на обед воинам, ибо вся провизия осталась в захваченном обозе. Много лордов положили свои головы на поле брани, и солдаты, оставшиеся без предводителей, прибились к отрядам других лордов.
Винглаф, наконец-то обогревшись у первого костра, шёл по построенному наскоро лагерю, осматривая солдат. Тяжело было видеть свою армию, точнее то, что от нее осталось, в таком печальном виде.
— Мой принц, мой принц! — услышал Винглаф и, обернувшись, увидел перед собой молодого парня, чьи ресницы и молодые, молочные усы, были покрыты инеем — видно было, что искал он его довольно долго, хоть и лагерь был небольшим, но довольно сильно растянутым вдоль границы леса.
— Чего изволишь? — хрипло спросил Винглаф, поняв, что потерял голос от постоянных криков и холода.
— Ваше высочество, вас просят подойти…
— Кто? — удивленно спросил Винглаф.
— Выжившие лорды, господин.
Двинувшись за слугой, Винглаф уже примерно представлял суть будущего разговора. Его попросят начать отступление, обвинят в поражении, и даже представить это он не мог спокойно. Он сын короля, знаменитый Винглаф, человек, которого все боялись, и, услышал его имя, боялись и трепетали. Он не понимал отца, завоевавшего корону, пусть и у малолетнего племянника с его регентом, ведь и без этого им жилось хорошо, а теперь имя его, и его отца порочат и втаптывают в грязь при каждом удобном случае.
Винглаф подошел к костру, приятно согревающим лицо, вокруг которого сидели последние выжившие лорды из всех, кто согласился отправиться в этот поход. Только лорд Цедий, лорд Аям и лорд Винрих остались живыми в битве, которую они не должны были проиграть…
— Вас так мало? — начал Винглаф, обеспокоенный количеством выживших.
— Конечно, ведь это было полное безумие с твоей стороны, Винглаф! — грубо отрезал лорд Винрих, подкинув ветку в костер.
— Молчи Винрих, ты же знаешь, что это не было безумие! Откуда я знал, что княжество атакует нас в спину, что их воевода отследит наши следы на перевале…
— А что это было, проявление геройства? Я так не думаю. Я сына потерял в этой бойне, и почти всех своих людей.
— Приношу свои извинения. Есть ещё вопросы у вас, милорд? — агрессивно спросил Винглаф, понимая, что не может уже сдерживать эмоции.
— Я не закончил, ты невозможно горд и тщеславен. Я сожалею от том, что когда-то присягнул твоему отцу, и согласился идти под началом его выблядка сына…
Не дав Винриху договорить, Винглаф достал меч и одним махом вонзил его в живот Винриху. Он упал и, немного похрипев, испустил дух. Аям и Цедий с испугом посмотрели на Винглафа, поняв, что агрессивные высказывания в его сторону могут стоить им жизни. Они промолчали, и в итоге, не дождавшись инициативы лордов, Винглаф спросил:
— Есть ещё вопросы? В данный момент меня интересует то, что нам предпринять! Я уже ошибся один раз, и не хочу единолично принимать решение. — сказал Винглаф, присев около лорда Аяма.
— Как нам выбраться, если мы не можем даже собраться с силами. Солдаты могут дезертировать в любой момент, по крайней мере мне так кажется. Но в моей голове крутятся несколько вариантов…
— Вы не поверите, но мне очень интересно, каких же?
— Ну, например двигаться на север, к Маргетри, до сих пор лояльному короне.
— Нельзя, нам некуда будет отступать в случае падения города, а я думаю, что Родан решит, что крепость на границе с Заокраинным севером очень выгодно располагается. — спокойно ответил Винглаф, помешав угольки сломанным древком от копья.