Агния ничего не ответила, и я вышла.
Моих родителей и Вишневецких не было видно. Краснощекая после бани Эльвира носилась по дому с близнецами, вопя что-то про оторванную голову куклы. Галина только что вышла из подвала. Я в два шага пресекла расстояние между нами и тихо спросила:
— Скажи, ты видела в последнее время рядом болотных кикимор?
Старуха приподняла брови в удивлении:
— Ты видела кикимору?
— Прямо около дома, — призналась я.
Галина глянула в сторону вопящих близнецов, которых колошматила Эля, и уточнила:
— Ты уверена, что это была именно болотная кикимора, а не лесная?
— Я знаю разницу между ними, — закатила глаза я. — Они похожи, как персидский кот и сиамский!
— Я узнаю, почему нежить повела себя так, — пообещала Галина. — Это все?
Я открыла было рот, чтобы рассказать о рисунке Агнии, но передумала. Не знаю, почему. Может быть, была слишком расстроена.
— Это все.
Старая колдунья ушла в свою комнату, а я вышла на улицу. Глубоко вдохнув свежий вечерний воздух, пустилась рысцой по тропинке в лес. Занятия спортом успокаивают мои расшалившиеся нервы и помогают отвлечься. Солнце сквозь деревья уже соприкасалось с горизонтом, но я прекрасно видела тропу и разные препятствия.
Прыжок через поваленное дерево. Размеренные вдохи. Уклонение от ветки. Ритмичные движения. Казалось, прошло всего мгновение, как я добежала до озера. Все той же рысцой я направилась вдоль озера, не обращая внимания на хохочущих русалок.
В лесу темнело, и с каждой минутой я все хуже видела землю перед собой, но упрямо продолжала бежать вперед. Не знаю, сколько я бежала, но остановилась я только тогда, когда дыхание полностью сбилось, а ноги приятно ныли.
Оглядевшись, я поняла, что нахожусь на другой стороне озера.
— Неплохо пробежалась, — пробормотала я.
И вдруг сердце мое пропустило удар. Погрузившись в свои мысли, я и не заметила, как звуки в лесу исчезли. Ни хохота русалок, ни сверчков в лесу, ни даже птиц — вокруг была непроницаемая тишина. Это было, по меньшей мере, странно.
Мое тело, следуя привычке, подобралось и приготовилось к нападению. В уме я просчитывала свои варианты — оружия у меня нет, но если это вампир, то я могу использовать любую хоть немного острую ветку. Если оборотень — то придется применить свою магию и сжечь его.
Это ведь может быть та кикимора, — вдруг пришло мне в голову. Или тот, кто её послал. Но кикимору прогнать — проще простого. Только бояться её нельзя.
Я глубоко вдохнула и всмотрелась в темный лес, выискивая малейшее движение или шорох. Огонь буквально клокотал во мне, с нетерпением молодого воина ожидая битвы.
И вдруг раздался свист летящей стрелы, и через мгновение грудь пронзила боль. От неожиданности и острой пульсации я вскрикнула и по инерции сделала два шага к озеру.
По привычке отодвинув боль на второй план, я поняла, что стрела — а это была, несомненно, арбалетная стрела — появилась из леса. Стрелок сидел где-то на дереве, и то, что стрела вошла выше сердца — чистая удача.
Я стиснула зубы от боли и призвала свою магию, отпустила огонь из-под своих пальцев. Тут же языки пламени закружили вокруг моих ног, сжигая траву, но не опаляя меня. Я чувствовала только успокаивающее тепло, и ничего больше.
— Найди его, — процедила я: голова начинала кружиться, и мир вокруг расплывался. — Найди стрелка. Не убивай, просто замедли.
Огонь начал распространяться тоненьким ручейком, уходя в лес. Можно было принять его за огненную саламандру, в крайнем случае, за волшебную змею. После этой струйки огня оставалась сожженная трава, но ни одной лишней искры не оставалось. Так я была уверена, что из-за меня в лесу не произойдет пожар.
Я стояла, пошатываясь, по лицу струился пот, и голова все так же кружилась. Колени дрожали, я чувствовала, что вот-вот рухну на землю. Но если я упаду, то потеряю сознание, а этого делать нельзя, так как огонь сразу же выйдет из-под моего и без того слабого контроля.
Когда я услышала вопли, доносящиеся из леса, то досчитала до пяти и прошептала:
— Исчезни, огонь.
Вопли тут же прекратились, но сил преследовать стрелка уже не было.