Казалось, прошло мгновение, как я сделала резкий вдох и открыла глаза. Я все так же лежала на земле, подо мной была колючая трава. Матвей сидел на коленях совсем рядом. Он застегивал пуговички на рукавах своей синей рубашки, не обращая на меня внимания.
Влад еще не появился, значит, прошло не так много времени. Я ловко поднялась на ноги и сама поразилась своей быстроте. Странно, ведь совсем недавно тупая боль пульсировала в плече, почти над сердцем…
И вдруг осознание заставило меня пораженно застыть.
— Ты дал мне своей крови! — воскликнула я, отшатываясь. Опустив глаза, я увидела, что моя рана затянулась, остался лишь розовый шрам, но и он медленно исчезал.
— Да, — безмятежно ответил Матвей, тоже поднимаясь с колен.
— Зачем? — взвыла я. — Ты ведь сегодня пил мою кровь! Это же обмен!
Вишневецкий не ответил.
Вампиром можно стать, совершив три обмена кровью с вампиром за двадцать четыре часа. Однако один или два обмена тоже влекут за собой последствия. При единичном (в течение двадцати четырех часов) обмене кровью вампир получает частичный доступ в сознание укушенного. При двух обменах кровью и человек получает частичный доступ в сознание вампира. Позднее эта связь исчезает, но нужно ждать два-три месяца.
Так же не стоит забывать о целительных свойствах вампирской крови, которые сейчас продемонстрировал Матвей.
— Ты должна поблагодарить меня, — не обращая внимания на мою ярость, ответил вампир. — Ты потеряла много крови, а теперь излечишься в считанные минуты.
Я возмущенно смотрела на Матвея, не зная, что сказать. Злость и смущение от того, что теперь вампир может ощущать мои эмоции, поглотили меня, однако насмешливый голосок разума все равно шептал, что Матвей прав — я должна поблагодарить Вишневецкого.
Еще чего! Я запихнула этот голосок подальше и уже собралась возмущаться, как из леса вышел Влад, волоча за собой щуплого мужчину, спина, руки и одно бедро которого были сильно обожжены. Вампир толкнул того в мою сторону и с силой усадил на колени. В руках Влада был хорошо известный мне арбалет, за спиной — колчан с несколькими стрелами.
— Вот тот, кто посягнул на твою жизнь, — холодно заявил Влад. Он схватил мужчину за остатки волос на затылке и поднял голову так, чтобы я могла видеть лицо. На нем тоже были следы свежих ожогов, но я смогла узнать ненавидящие бесцветные глаза и тонкий кривящийся рот.
— Кир?! — удивилась я.
— Кто это? — полюбопытствовал Матвей.
— С ним я встречалась пять лет назад, — ответила я, не отводя глаз от лица Кира. — Но потом узнала, что Кирилл ведет двойную жизнь.
— Он наемник, — спокойно констатировал Влад.
— Причем очень известный. Его знали как Ферум. Он был неуловимым.
— Но потом я встретил тебя, — выплюнул Кир. — Мне тебя заказали, но велели заставить страдать морально. И я втерся к тебе в доверие. Ты почти полюбила меня!
Я неожиданно улыбнулась приятным воспоминаниям:
— А потом я вычислила тебя и предъявила всему миру лицо Ферума. Тебе некуда было бежать. Я еще два года не переставала охотиться на тебя.
— Заносчивая сука! — выплюнул Кирилл.
Матвей молниеносным движением сломал руку Кирилла. Послышался хруст ломающейся кости, и мужчина заорал от боли. Я лишь поморщилась, скорее от громкости, чем от самой картины.
— Ты разговариваешь с девушкой, так что будь повежливее, — строго заметил Вишневецкий-старший.
У меня глаза на лоб полезли от этого извращенного проявления воспитанности. Получается, Матвей защищал мою честь? Трижды ха-ха!
— Кто тебя послал, Кир? — спросила я.
— Да пошла ты!.. — процедил мужчина.
Влад наклонился и пристально посмотрел Кириллу в глаза, но я заметила:
— Если хочешь его загипнотизировать, то зря. Он оборотень, так что не поддается вампирским чарам.
Переглянувшись с Матвеем, Влад протянул:
— Ну, вообще-то вампиры могут внушать не только людям. И колдуны, и оборотни подвергаются влиянию таких, как я.
— Что-о?! — в один голос поразились мы с Киром.
Вместо брата ответил Матвей:
— Мы об этом не распространяемся, потому что не хотим подвергать себя подозрению. Ведь каждый раз, когда в мире происходит что-то ужасное, большинство думает, что виноваты вампиры. А так колдуны и оборотни чувствуют себя в большей безопасности.