— А можно мне какую-нибудь одежду? А то как-то неудобно вести светскую беседу, когда раздета.
Петр Юрьевич мотнул головой и вежливо сказал:
— Потерпите немного. Раз вы пришли в сознание, то хотелось бы как можно быстрее испробовать на вас одну теорию.
Как-то странно этот врач говорит. Что-то скрывает. Впрочем, мне по барабану.
— Давайте только быстрее, — устало произнесла я. Несмотря на то, что я только проснулась, все равно хотелось спать.
Петр Юрьевич вышел из палаты, и через минуту вновь появился. Следом за ним — мама и…
— Маша, — выдохнула я.
Едва увидев эти сияющие зеленые глаза, я сразу все вспомнила. Дом, пожар, Антона… Галину.
Румяная кожа, радостная улыбка и энергичность говорили о том, что Маша совершенно здорова. Но как же так? Я ведь похоронила и её, и себя под пепелищем.
Сестра осторожно присела на кровать и улыбнулась еще шире. Мама встала у изножья кровати, она смеялась и плакала одновременно, прижимая руки к груди. Её любящий взгляд не отрывался от меня ни на секунду, словно женщина не верила в то, что я действительно жива.
Петр Юрьевич остался стоять. Немного взволнованно поправив халат, он произнес:
— Мария получила бесценный дар для колдуньи. Он важен и может пригодиться прямо сейчас.
— Да погодите вы! — воскликнула Маша. Она взглянула на мое лицо и участливо спросила: — Как ты?
Я попыталась припомнить, какие травмы получила в ту кошмарную ночь. Сломанные ребра, голень и правая ключица, глубокие порезы от кинжалов, ушибы по всему телу. Но сейчас я была достаточно здорова, сломанных костей не было, разве что сильная слабость, и осознание это пришло только что.
— Почему я жива? Почему мы живы?
Мама всхлипнула, но ответила Маша:
— Если кратко, то нас вовремя спасли.
Девушка взмахнула рукой, пресекая мои вопросы. Она ответила лишь на один, самый главный:
— Я выжила, потому что во время пожара я получила свой дар. Я исцелила себя.
Я выдохнула, не веря собственным ушам. Способность исцелять себя других очень редкий и ценный дар. Он появляется раз в поколение на весь мир.
Маша гордо добавила:
— И первой, на ком я использовала твой дар, была ты. Я залечила все твои переломы и сильные ушибы. Остались только поверхностные раны — царапины да синяки.
Мама закрыла лицо руками, не сдерживая слез. Она всегда была эмоциональной женщиной.
Я улыбнулась и протянула:
— Ма-ам. Хватит плакать. Все же хорошо.
Мама закивала и начала вытирать слезы со щек.
— Да, да, ты права, ты права, доченька, — бормотала женщина. — Но я так боялась потерять тебя…
Маша пожала плечами и улыбнулась — мол, мамы, они такие.
— Теперь позвольте вашей сестре окончательно излечить вас, — встрял врач. Видно было, что ему не терпится увидеть это чудо.
Вообще-то, мне тоже было любопытно. Только поэтому я протянула руку Маше. Та взяла её, и от её руки к моей словно потянулся солнечный свет, только невидимый. Он приятно грел кожу, щекоча её, заставляя покрываться мурашками. Это тепло разрасталось и вскоре проходило по всему телу.
Я с трудом вдохнула воздух и закрыла глаза. Машина магия дала мне не только физическое излечение, но и душевное. Я буквально чувствовала, как сердце замедляет ритм до нормального, мысли стали ясными и четкими, а в душе царили умиротворение и спокойствие.
Когда я открыла глаза, Маша сидела, привалившись к изножью кровати, и пила апельсиновый сок из рук матери. Заметив мой удивленный взгляд, девушка пояснила: